Читать «Родная старина Книга 3 Отечественная история с конца XVI по начало XVII» онлайн - страница 62

И. Машков Схимник

Наступила осень. Надо было подумать о зимовке. Скоро Тушино стало обстраиваться: из хвороста делали загоны для лошадей, рыли для простых воинов землянки и устраивали в них печи. Люди познатнее и побогаче ставили себе избы. Для «царя» и «царицы» соорудили просторные хоромы. Тушино стало походить на оживленный город. Торговцев сюда понаехало тысяч до трех. Все, что требовалось для разгульной, веселой жизни, продавалось в изобилии; пива, меда и водки было разливное море. Пьянство, дикий разгул, игра в карты, ссоры, драки, даже убийства — вот что наполняло жизнь тушинцев. Присутствие «царя» никого не стесняло. Польские вожди на него мало обращали внимания, называли его «цариком». Шайки поляков и казаков рыскали по окрестностям Тушина и Москвы, разбойничали по всем дорогам, грабили жителей, творили всякие бесчинства и возвращались в стан обремененные добычей. Самозванец не сдерживал хищников, да если бы и хотел, то был бы не в силах обуздать их своеволие. Тушино скоро обратилось в глазах народа в гнездо разбойников, и самого Лжедмитрия прозвали Тушинским вором. Монастыри, где хищники чуяли богатую добычу, служили сильной приманкой для них. Им не раз уже удавалось грабить монастыри, а над несчастными иноками всячески издеваться. Сапега с Лисовским задумали завладеть Троице-Сергиевой лаврой, которая славилась своим богатством. Василий Иванович, проведав о том, что поляки идут к Троице, выслал войско, чтобы помешать им, но Лисовский разбил эту рать наголову и забрал множество пленных. Эта неудача сильно повредила злосчастному Шуйскому, беды да невзгоды одна за другой обрушивались на него. Служилые люди стали самовольно разъезжаться из царской рати по своим поместьям, боясь, что тушинцы выместят на женах и детях их свою злобу за их службу Шуйскому. Многие задумывались, кому лучше служить: тушинскому ли «царику» или московскому «полуцарю». Шуйский, по словам летописца, сам видел, что над ним гнев Божий, и обращался то к молитве, то к гадальщицам, то беспощадно казнил изменников, то заявлял москвичам:

— Кто хочет мне служить, пусть служит и сидит в осаде, а кто не хочет — пусть идет себе, я никого не неволю!

Никто еще не посмел сказать Шуйскому, что не хочет служить ему; все клялись ему в верности, но многие на другой же день бежали в Тушино. Побывши там, послуживши Дмитрию, изменники возвращались с повинной головой к Шуйскому, получали от него жалованье, а через некоторое время снова ехали в Тушино, чтобы получить награду от тушинского «царя». Случалось, что некоторые раз пять или шесть перебегали туда и сюда, нарушая присягу. Таких называли «перелетами». Бывали и такие случаи, что иные, оставаясь в Москве на службе у Шуйского, отпускали своих сыновей или родичей на службу к самозванцу и рассуждали при этом так: