Читать «Родная старина Книга 3 Отечественная история с конца XVI по начало XVII» онлайн - страница 205

К. Богаевский Древняя крепость. Феодосия

С. Васильковский Казачий пикет

Поляки не могли помешать этому: в то время страшная беда грозила Польше. Огромное полчище турок стояло уже на Днестре, готовое вторгнуться в ее пределы и разгромить ее. Польша могла выставить сравнительно ничтожное войско. Опять пришлось просить помощи у Сагайдачного; тот выговорил разные льготы Украине и привел к крепости Хотину 40 тысяч казаков. Все усилия турок взять крепость и сломить казацко-польское войско оказались напрасными. Опытность и храбрость Сагайдачного спасли и на этот раз поляков, но дорого поплатился он за свою услугу: еле живой, весь израненный, вернулся он домой, лежа в карете. Но и перед смертью он больше всего думал об Украине, о православии и незадолго до кончины написал королю следующее письмо:

«Я, вашего королевского величества ноги смиренно обнявши, покорно и слезно прошу, чтобы творимые казакам бедствия и злоба высоким и грозным приказом вашего наияснейшего королевского величества были запрещены и укрощены. Особенно чтобы уния у нас, с позволения вашего величества снесенная святейшим Феофаном (иерусалимским патриархом), не возобновлялась и своих рогов не возносила. Имеют, думаем, отцы-иезуиты и все духовенство римской церкви кого к своей унии привлекать — те народы, которые вовсе не ведают и не верят в Христа, а мы, православные, древних святых апостольских и отеческих преданий и догматов без всякой унии придерживаясь, не отчаиваемся достигнуть спасения и вечной жизни. Сии два мои желания, вашего слуги, если исполнишь и детям своим прикажешь всегда соблюдать, то и панование их и целой короны в тишине… всегда пребудет».

Скоро после того (10 апреля 1622 года) Сагайдачный скончался в Киеве. Перед смертью он разделил по завещанию все свое имущество между женой и братскими школами — киевской и львовской.

Угнетение крестьян

Сагайдачный, оказавший важные услуги Речи Посполитой, в своей просьбе королю ясно указал на то, что возмущало казаков против правительства, — на притеснение православия, на нарушение их прав. Казаки уже сознательно выставляли на своем знамени защиту гонимой православной церкви.

Кроме казаков, теперь в юго-западной Руси не было силы, которая взяла бы на себя эту задачу. Южнорусское дворянство к половине XVII столетия уже не могло выставить борцов за православие и русскую народность: более сильные из русских магнатов уже изменили им. Видная государственная деятельность, роскошь и блеск придворной и панской жизни в Польше увлекали богатейших из русских дворян. Они все более и более свыкались с мыслью, что их отечество — вся Речь Посполитая, а не подчиненная ей южная Русь, все лучше и лучше осваивались с польскими нравами, обычаями, языком, забывали свой родной язык, переменяли веру — словом, совершенно полячились. Помогли этому и браки с польками, причем дети становились католиками. Усердно и неустанно трудились, как сказано уже, и иезуиты в своих школах над переработкой русского юношества в поляков и католиков. Труды эти увенчались успехом: многие из потомков именитых русских родов обратились в злейших врагов православия и русской народности. Южнорусское дворянство было оторвано от почвы, от народа, от православной церкви; из естественных защитников их они обратились в беспощадных гонителей. Лет через сорок от начала унии Боплан, хорошо знавший Польшу и Украину, уже пишет: «Дворянство русское походит на польское и стыдится исповедовать иную веру, кроме римско-католической, которая с каждым днем приобретает себе новых приверженцев, несмотря на то что все вельможи и князья ведут свой род от русских».