Читать «Петр и Феврония: Совершенные супруги» онлайн - страница 3

Чаще всего ученые относят их жизнь к первой половине XIII века, к домонгольским временам. В Петре, который постригся в монахи с именем Давид, большинство историков видят князя Давыда Юрьевича, хорошо известного по летописям. Он правил в Муроме с 1205 года и был (как может показаться при беглом знакомстве с летописными известиями) миротворцем и правдолюбцем.

Но вот беда: всё, что пишут в научных и популярных изданиях о настоящих Петре и Февронии, — плод гипотез. И Давыд Юрьевич — всего лишь один из нескольких исторических персонажей, кои могли послужить прототипом для литературного князя Петра Муромского.

Связь его со святым Петром Муромским вроде бы освящена традицией. Но традиция эта — совсем недавняя. Она ничего — ничего! — твердо установленного под собой не имеет.

Скептикам иной раз кажется, что жизни этих двух исторических личностей растворились во тьме веков, всё, что мы о них знаем, — вымысел, ничего нельзя принимать на веру.

Это, конечно же, преувеличение. Не возникает подобных химер, когда большая историческая область издревле почитает своих святых и может припадать к их мощам, погребенным в соборном храме. Можно строить самые изощренные предположения о том, как сложилась жизнь исторических Петра и Февронии. Но надо понимать: никогда не примет соборное духовенство в храм неизвестно чьи останки, не позволит им поклоняться, не станет вводить особые, связанные с мощами богослужения и, подавно, не даст появиться житийному тексту, содержащему одни лишь выдумки о столь значительных особах.

Христианство предполагает твердость духа. Шатость ума ничего доброго в себе не несет. Одна из главных добродетелей верующего человека — духовное трезвение. А значит, отказ от фантазий в области веры, от экзальтации, от смешивания грез, пусть они и донельзя благочестивы, с реальностью.

Поэтому любое рассуждение о муромской чете должно производиться с величайшей осторожностью. Святые Петр и Феврония безусловно существовали в глубине веков, святость их неоспорима. Но «расшифровка» их судеб, какими они были в исторической реальности, не терпит «подрумянивания». Желание увидеть очевидное, подкрепленное фактами знание там, где нет никаких фактов и нет никакой очевидности, — скверный помощник в разгадывании одной из величайших загадок Православного мира.

«Повесть о Петре и Февронии Муромских» — источник, который нельзя отвергнуть с порога как однозначно недостоверный, но нельзя его и принять как безусловно правдивый. Единственно возможный путь работы с ним — строгое изучение: что можно взять оттуда действительно исторического, где символы, где литературный «этикет» русского средневековья, а где всё же дала себя знать творческая фантазия агиографа.

И вот тогда, после очень большой работы, возможно, скрытые смыслы и реальная историческая подоплека «проявятся» в образах этих двух прекрасных русских святых. Красота их судеб утратит ореол сумрака, затуманивающего драгоценные черты.

Нельзя, неудобно отказаться от большого труда, связанного с «расчисткой»: ведь он сродни очищению потемневшего от времени лика на иконе. Можно ли, имея возможность очистить икону, не сделать этого? А Петр и Феврония — не просто имена двух чтимых, но полузабытых святых из огромного пантеона Православной церкви, не просто две строки в старинных святцах. Это два столпа веры, и это две огромные фигуры в русском национальном самосознании.