Читать «Синяя веранда (сборник)» онлайн - страница 50

В тот раз Лару спасал только красный мигающий огонек диктофона. С его помощью она словно поднималась над ситуацией, могла себе позволить быть «на работе», смотреть на происходящее со стороны и немного сверху. С его помощью она воспитывала в себе бесстрастность – по крайней мере ей было спокойнее так считать. Словно кто-то шептал ей на ухо: «А теперь не смотри…», и она как послушная девочка прикрывала глаза и не смотрела. По возвращении она сдала статью, и главред остался недоволен отстраненностью ее материала.

– Но ты-то, ты-то сама как к этому относишься? – не сдавался он. Его собственное отношение не было тайной ни для кого, на летучке он не стеснялся в выражениях.

– А какое это имеет значение? – с вызовом вскидывалась Лара. – Я должна быть объективна, иначе это не журналистика никакая, а пропаганда!

Главред морщился, как от головной боли, и махал рукой. Но когда спустя два года пришло известие, что кладбище все же устроили и скоро открытие, он послал в Лежачи именно ее.

Теперь, глядя на то, как солдаты двух армий ставят палатку и перебрасываются шутками, понятными, видимо, без перевода, она чувствовала, как внутри снова ворочается что-то застарелое, тревожное. Как заусенец, о котором забываешь, а потом – раз, снова зацепил, и снова заныло, задергало. Лара даже обрадовалась, когда к ней подошел майор и потребовал представиться. Показывая ему аккредитацию, она чувствовала, что волнение затихает. Она снова была на работе, снова в своей стихии, паря немного выше и в стороне.

Пока Артем выбирал ракурсы и делал фото, она набросала примерный план статьи, держа блокнот на весу. Мимо прошли двое мужчин, под их ногами захрустел щебень, засыпанный поверх бурой глины. Лара оглядела мужчин через плечо и безошибочно определила: организаторы. Один явно русский, а второй настолько же явно немец, хотя лица его Лара не рассмотрела. Высокий, со спокойным уверенным шагом и идеально постриженным затылком.

Спустя час Лара полностью освоилась. Изучила всех здешних обитателей: местные жители, когда-то так протестовавшие, теперь не появлялись вовсе, от кладбища к палаткам и обратно сновали только солдаты и человек десять организаторов. В обеденный перерыв Лара сходила к павильону, обозначившему вход на кладбище, и из-под его крыши долго смотрела на серый каменный крест, возвышающийся вдалеке, раскинувший руки на середине кладбищенского поля. От входа к нему вела мощенная брусчаткой дорожка. Девушка с облегчением отметила, что это и правда не мемориал никакой, а просто кладбище. Ни памятников, ни патетики. Не к месту вспомнились недавние похороны двоюродной тетки на обычном сельском погосте. Похороны производили на Лару гнетущее впечатление не столько самим процессом, сколько обстановкой. Какое-то чудовищное несоответствие того огромного, имя чему – смерть, и всего вокруг, всех этих разноцветных оградок, разномастных надгробий, ленточек, искусственных венков и букетов попугаечной раскраски. Даже издалека, с шоссе, кладбища обычно напоминали Ларе свалку пестрой арматуры. Это казалось неподобающим, неуместным, и от неловкости хотелось сбежать подальше. Она не понимала, зачем люди ставят оградки вокруг могил, сажая своих ушедших любимых в клетки, и не понимала тех, кто приносит искусственные цветы: никого не обманешь их вечной неживой яркостью… Здесь, на немецком кладбище, была только серость камня и зелень травы. Смерть и жизнь.