Читать «Проклятие Митридата» онлайн - страница 4

Да, хлопцы в бригаде веселые, с ними не соскучишься. И все же, считал Василий, работать в ночную смену даже лучше. Ночью на Анадоль опускается прохлада, из ближайшего леса тянет свежестью, а со стороны луга — запахами подрастающей сочной травы. В перерывах между рычанием строительной техники из лесной чащи доносятся шорохи листвы и призывные заливистые трели многочисленной соловьиной братии. Именно в эти короткие минуты передышки ему как раз и вспоминаются пионерские ночи, яркие неподвижные звезды, низко висящие над корпусами, деревянная скамья у тихой реки, всплески ночной рыбы в камыше и их с Таней тесно сплетенные пальцы.

Бульдозер шел тихо и плавно. За годы работы Василий научился управлять огромной машиной автоматически. Да и грунт на участке был в основном мягким и податливым, несмотря на то что почва в этой местности каменистая.

Внезапно нож бульдозера наткнулся на что-то твердое и заскрежетал. Машина резко накренилась на правый бок, будто попала в небольшую, но глубокую яму. «Ну вот и сглазил», — подумал Василий. Он протянул бульдозер чуть вперед, выехал из провала и, остановившись, осторожно вылез из кабины.

Перед началом работ его предупреждали, что на территории стройки могут обнаружиться снаряды, оставшиеся еще со времен Великой Отечественной войны. Взлететь на воздух через семьдесят лет после окончания сражений в планы Василия никак не входило. Хватит того, что оба его деда полегли за Родину: один — под Киевом в сорок первом, второй — на Висле уже в конце войны. В семье о них говорили нечасто, но, когда вспоминали, печалились и гордились. Военные награды дедов — многочисленные медали и ордена — бережно хранились в шкафу, в большой коробке, перевязанной георгиевской лентой. В День Победы их всякий раз торжественно выносили на показ всей семье, особенно подросткам. Чтобы помнили тех, благодаря кому родились и живут. Вообще, к той войне, как и к религии, Василий Криворучко относился трепетно и уважительно и детей старался воспитывать так же.

Василий отогнал мысли о войне и приблизился к краю провала, который под тяжелыми гусеницами экскаватора уже немного осыпался. Стационарные прожекторы освещали только внешний периметр стройки, а рядом с машиной было, что называется, хоть глаз выколи. Да еще и ночь, как назло, выдалась безлунная и темная. Василий вернулся в кабину и осторожно дал задний ход. Поставил бульдозер так, чтобы свет от фар падал прямо на провал, затем снова вылез и осмотрел яму.

Там, на глубине около полутора метров, в груде больших камней, белесо отсвечивали кости, напоминавшие остатки скелета. А в дальнем углу, как ему показалось, из земли торчало что-то вроде черепа. Были это останки человека или, может, животного, Василий определить не мог, да и не собирался. Здесь, в ночной степи, стоя у случайно образовавшегося провала, ему, взрослому мужику, который в драке мог выстоять против нескольких тупорылых амбалов, стало как-то не по себе. Он зябко поежился то ли от внезапно накатившего страха, то ли от ночной прохлады, а быть может, от холодного пота, струйкой стекавшего по его широкой мускулистой спине. Надо же, в конце концов, выяснить причину этого жуткого скрежета, принял решение Василий, вытер рукавом рубахи мокрый лоб и, переборов свой страх, спустился в яму.