Читать «Бостонцы» онлайн - страница 8

Глава 3

Он сказал, что будет счастлив поужинать с ней, если она примет его в таком виде, и Олив отправилась в столовую, чтобы отдать распоряжения. Оставшись в одиночестве, молодой человек оглядел гостиную, точнее две узкие длинные комнаты, которые вместе составляли одно помещение, и подошёл к окнам, из которых открывался чудесный вид на залив. Мисс Ченселлор имела счастье жить на той стороне Чарльз стрит, которая после полудня окрашивалась красноватыми бликами от заходящего солнца, рдеющего меж деревянных шпилей, мачт одиноких лодок и дымоходов пыльных фабрик. Вид показался ему очень живописным, хотя в надвигавшихся сумерках мало что можно было разобрать, разве что отражающиеся в тёмной воде огни, которые зажигались в окнах домов из неотёсанного камня, выходящих на левый берег залива, и впечатливших Рэнсома своей современной архитектурой. Он решил, что панорама, открывающаяся из окон, была даже слишком романтичной, и повернулся к комнате, освещенной теперь тусклым светом лампы, которую горничная поставила на стол, пока он любовался заливом. Чувство прекрасного у Бэзила Рэнсома было не слишком развито, и, хотя в детстве он был окружён роскошью, он никогда не придавал особого значения обстановке. Его представление о материальном комфорте ограничивалось стандартным набором: сигары, бренди, газеты и плетеное кресло из тростника, в котором можно удобно вытянуть ноги. Тем не менее, он никогда не встречал интерьера, более соответствующего понятию «интерьер», чем эта коридорообразная гостиная его новообретённой родственницы. Он никогда не оказывался в подобной атмосфере тщательно организованного уединения и среди столь огромного количества предметов, так много говорящих о привычках и вкусах их владелицы. У большинства людей, которых он знал до сих пор, вкусов не было вообще: у них были некоторые привычки, но не такие, которые требовали бы достойного обрамления. Он пока успел побывать лишь в немногих домах Нью-Йорка, и никогда до сих пор не видел такого количества украшений. Общее впечатление от комнаты он с удивлением определил как бостонское. Оно действительно очень походило на то, каким он представлял себе Бостон. Он всегда слышал, что Бостон – город высокой культуры. И сейчас эта культура присутствовала здесь – в столиках и диванчиках мисс Ченселлор, в книгах, которые лежали везде на маленьких полочках, похожих на подставки, как если бы это были не книги, а статуэтки, в фотографиях и акварелях, развешанных на стенах, в занавесках, скромно украшавших дверные проемы. Он осмотрел несколько книг и заметил, что его кузина читает по-немецки. И ощущения значительности этого достижения, как признака её превосходства, не умалял тот факт, что он сам освоил этот язык, знание которого требовалось для чтения немецкой литературы по юриспруденции, во время одного долгого и ужасно скучного лета, проведённого на плантации. Любопытным доказательством присущей Бэзилу Рэнсому природной скромности было то, что основным результатом знакомства с немецкими книгами кузины стал вывод о природной внутренней силе северян. Он нередко замечал её и ранее и даже говорил себе, что с ней необходимо считаться. Но только после долгих наблюдений он обнаружил, что некоторые северяне в глубине души так же сильны, как и он сам. Он был не первым, сделавшим это открытие. Он почти ничего не знал о мисс Ченселлор и приехал к ней только потому, что она ему написала. Он никогда и не подумал бы искать её, тем более что в Нью-Йорке ему было некого даже спросить о ней. Поэтому он мог лишь догадываться, что она всё ещё довольно молода и богата. Такой дом, так обставленный тихой старой девой, требовал значительного капитала. Насколько велики её доходы? – спрашивал он себя. Пять тысяч, десять тысяч, пятнадцать тысяч в год? Самая маленькая из этих цифр представлялась молодому человеку настоящим богатством. Он не был меркантилен, но у него была огромная жажда успеха, и он не раз думал, что скромный капитал мог бы помочь в его достижении. В юности он стал свидетелем одного из величайших провалов в истории, огромного национального фиаско, и оно оставило в нём глубокое отвращение к неэффективности. Он догадался, дожидаясь возвращения хозяйки дома, что она не замужем, богата, общительна, что доказывало её письмо, и в то же время одинока. На мгновение им овладела причудливая фантазия, что он становится партнёром этого процветающего предприятия. Он слегка скрежетнул зубами при мысли о том, насколько несправедливой бывает судьба. Это роскошное женское гнёздышко заставило его почувствовать себя сирым и убогим. Однако это чувство быстро прошло, так как вся культура Чарльз стрит не могла бы поколебать здравомыслия Бэзила.