Читать «Литературная Газета 6577 ( № 47 2016)» онлайн - страница 81

Я могу привести ещё десятки великолепных финалов самых разных стихотворений, но главное стоит сформулировать уже сейчас: полнота и завершённость художественного произведения есть показатель не только поэтического мастерства, но зрелости автора как личности в целом. Так, финал пушкинского стихотворения являет нам в лирическом герое уже не пылкую любовную страсть, но высокий альтруизм чувства, готового отказаться от своего счастья во имя счастья любимого создания. А в финале блоковского шедевра горечь и смятение поэта достигают своего апогея – отказа от реальности во имя мечты.

Не упрекайте меня, что я всуе тревожу великие тени! Егиазаров – большой поэт. Его лучшие произведения достойны сопоставления с поэтической классикой… Любое – любое! – стихотворение Егиазарова оставляет ощущение не только предельной естественности и искренности, о чём говорилось раньше, но и максимальной полноты и завершённости. Идёт ли речь о пейзажной зарисовке, о любовном переживании, о дружеском послании, о философском или сатирическом высказывании – стихотворение всегда интересно читателю, всегда удерживает его внимание непредсказуемостью развития и финала. О финалах стихов Егиазарова разговор особый. Иногда это перенос фокуса с простого внешне действия – например, когда мальчик в бедные послевоенные годы сажает тополёк – на судьбу народа и поколения: «Мы оба дети той войны: / нам выжить повезло…» Иногда – испытанный и любимый поэтами приём кольцевой композиции, когда финал стихотворения повторяет начало. Но даже и тут – как в стихотворении «Снова дарит нам осень деньки…» – Егиазаров находит возможность обновить его. Сравните завершающие строки первой и последней строфы: «Мне приснились морские коньки – / эти рыбки с причудливым телом» и «Мне приснились морские коньки, / эти рыбки, сулящие счастье…» Как любят сейчас говорить, почувствуйте разницу! Удаются Егиазарову и финалы очень личные, «от первого лица». Вот, например, стихотворение «Бухта Чехова». Оно построено на сочетании прекрасного крымского пейзажа и не менее прекрасной истории Крыма, полной великих имён… поэзии, сцены, живописи. Кажется, всего уже сказанного в стихотворении достаточно, но Егиазаров всё же находит ту патетическую ноту, которая пейзаж и историю переносит на новую вершину – духовную:

…Надо просто забыться и слиться с тем веком душой!

Но чаще всего – и мне это кажется особенно важным – поэт оказывается непредсказуемым в развитии и завершении сюжета. Так, стихи «Лето юности» – яркая, брызжущая красками радости пейзажная зарисовка – обрываются грустным и многозначным двустишием, где автор вдруг задумывается о том, «что эти розоватые медузы / мне часто будут сниться жизнь спустя…»

А иногда – наоборот! – стихи, наполненные раздумьями, насыщенные символами и ассоциациями, вдруг приходят к немного озорному, просторечному и грустноватому финалу, придающему стихам очень понятное человеческое звучание:

…Мне, похоже, не стать в этой жизни уже чемпионом