Читать «Моя жизнь с Гертрудой Стайн» онлайн - страница 119

 Аннетт Розеншайн, Беркли, Калифорния.
 24 ноября 1949 г.
 улица Кристин, Париж VI.

Что за трагическая история с Сарой — преследуемая фуриями, это у греков — преследуемая собственным внуком — это уже еврейство, прискорбное в любом случае. До меня доходили смутные сведения о том, об этом, но вся история, рассказанная Рубиной по возвращении, меня поразила и шокировала — Сара всеми считалась необычайно защищенной против всяких ударов судьбы — конечно, была защищена Майком. Но всякое могло случиться, многое и в самом деле произошло с ней с тех пор. Рубина, похоже, действовала решительно и разумно, но с таким опозданием, что хотя Сара и защищена от дальнейшей катастрофы, но здоровье ее разбито. Что за dégringolade с той, которую мы знали. Не очень блестящее положение и самой Рубины. Аллан, отец Денни — более хитер и менее рисковый. Трудно что-нибудь посоветовать Рубине — дети в данный момент в пансионате. Аллан находится в Американском госпитале, сама Рубина в Гарше, поправляется после небольшой операции — детали которой мне неизвестны (Рубине свойственна восточная застенчивость — что не так уж непривлекательна, но каждый раз сызнова удивляет меня). Что со всеми случится, они и сами не знают.

Мои собственные новости более веселые — пудель и я ходим нашим маленьким цугом. Молодежь посещает меня побеседовать о Гертруде — иногда я могу ответить на вопросы или поменять мнение. Кое-кто приходит взглянуть на картины — весьма немногие — и дюжина людей, посещающих меня более-менее постоянно — друзья Гертруды, а теперь и мои — с ними я временами хожу в концерты и театр — весной и осенью — зимой держусь поближе к радиатору.

Магазины завалены товаром по чрезмерно высокой цене — только сахар и кофе выдают по купонам, друзья из посольства снабжают меня всем необходимым (у них есть специальный склад с американскими товарами всевозможного ассортимента, о которых я даже и не слыхивала — соевое масло — водяные орехи — соленые кокосовые палочки). За полвека (как ты отметила, это стало привычным) даже продукты не узнаваемые. Как можно набавить вес, если всякие жиры запрещены — позволены ли молоко и хлеб — они питательны и ведут к ожирению — кукурузная мука (пудинг или каша) с медом или патокой — молоко — овощной или рыбный супы и хлебные запеканки. Я прибегаю к обильному обеду один раз в день — в 12 или 2 часа — немного мяса или рыбы — два овоща — хлеб. Кофе поутру, когда встаю. Тарелку печеных фруктов вечером — очень мне подходит. Когда у меня гости — как можно реже — негостеприимная? — да, но физически не утомляюсь — тогда я готовлю целый день — если предварительно в предыдущий день не подготовила задел.

Да, мне не так давно показали репродукции фресок Матисса — честно, меня они не впечатлили совершенно, как и его последние картины — он непохож на себя, ибо болен и страдает от боли — но в прошлом году было 10–12 больших (цветных) рисунков, отличающихся большей, чем когда либо прежде, красотой, концентрацией и конечно линиями,

Два огромных интерьера Пикассо — на большой его выставке, все еще открытой — совершенно потрясающие — единственное, что пугает меня — хороший ли знак в том, что они — шедевры. Задаешься вопросом: были ли те шедевры, которые рисовали Гойя или Греко в пожилом возрасте, бесспорными шедеврами в глазах их современников. Его сын ни черта не делает — гоняет на мотоцикле или автомобиле — Пикассо пока не позволяет ему зарабатывать себе на жизнь, хотя Паоло показал себя вполне способным во время войны, работая в Красном Кресте в Швейцарии (он, разумеется, испанский подданный). Его отец, когда мать умоляла разрешить ему работать, сказал: Кто добытчик в этой семье? Паоло совсем умственно не отсталый, но с неустойчивым характером — легко поддается внушению и, сверх всего, обожает своего отца — иногда я, думаю, он плохо кончит — какой-нибудь ужасный несчастный случай. Его сын Паблито точная копия Пикассо, кажется не таким счастливым, каким должен бы быть. Я редко вижу его, но он очень хорошо ко мне относится — как и все друзья Гертруды. Кстати говоря, Пикассо сохранил юношескую привлекательность, не так заметную на последних фотографиях.

Довольно часто встречаю Мари Лорансен — она хочет чтобы я перевела для нее поэмы Эмили Динкинсон, а она — сделать к ним иллюстрации — определенно ее конек.

Всегда с любовью,

Элис.