Читать «Закон свободы» онлайн - страница 102

Я очень постарался, от души. Потому что не люблю, когда меня пинают. Невежливо это. А хамов нужно учить.

Боец был плечистым, мощным, в тесной камере едва поместился. И, понятное дело, своим телом загородил товарищам обзор. Поэтому когда амбал вдруг ни с того ни с сего отлетел назад, прямо на своих дружков, те среагировали предсказуемо. То есть, неправильно. Не ожидали они такого поворота, и потому вместо того, чтобы рассредоточиться вдоль противоположной стены, стояли толпой, выглядывая из‑за плеча здоровяка и пытаясь рассмотреть, что происходит в камере.

Поэтому после моего удара возле входа в камеру образовалась куча из человеческих тел, многоголосо орущая преимущественно матом.

– Ты чо, Шатун, охренел, мля?! На ногах не держишься нах?!

Ну и далее в этом роде.

Надо отдать должное Шатуну – получив двойной пинок «в душу» и лишившись основного ствола, он не растерялся. Вместо того, чтобы броситься вперед, дабы отнять оружие и восстановить справедливость, он рванул из поясной кобуры массивный пистолет…

И даже почти успел навести его на меня.

Но я уже перевернул то, что мне досталось, двинул регулятор мощности на максимум, и нажал на спуск, моля про себя, чтобы переводчик огня не стоял на стрельбе «жарой» или «электродом». Потому что если он все‑таки стоит не на пулевой стрельбе, а на режиме работы аномалиями, мы все в этой тесной камере изжаримся заживо…

Надо отдать должное Шатуну, он при жизни был парнем не самым глупым. То есть, в камеру зашел не просто заключенного своей «G‑3» потыкать, но и чтоб в случае чего пристрелить без ущерба для себя. Правда не учел он, что в камере валяется не измученный пытками несчастный ученый, а самый обыкновенный сталкер. И теперь сполна расплатился и за хамство свое, и за свою досадную ошибку.

«G‑3» машинка универсальная. Может и аномалией стрельнуть, а может и пулей, пробивная способность которой за счет гаусс‑эффекта в разы сильнее, чем у обычной. Ну и то, что пули эти сами по себе не что иное, как мини‑аномалии, тоже немаловажно. Поэтому длинная очередь прошила насквозь не только Шатуна вместе с его тяжелой броней, но и тех, кто стоял за ним.

Порой жизнь смахивает на очень плохой кинобоевик, где герой одной очередью срезает кучу вражьей силы. Но когда у тебя в руках пушка Гаусса, плохой сюжет для фильма становится объективной реальностью.

Шатун еще стоял, пытаясь зажать руками отверстия в туловище, каждое сантиметров по пять в диаметре – «G‑3», по ходу, стреляет боеприпасом, расширяющимся при попадании в цель. Из ран умирающего бойца хлестала кровь, а позади него беззвучно падали его товарищи: расширяющаяся пуля на выходе из тела дает отверстие, в которое свободно проходит кулак взрослого мужчины. После чего, расплющенная в блин, продолжает лететь дальше.

Когда Шатун наконец рухнул на пол, позади него возвышалась куча разорванного мяса. А в сплошь залитой кровью стене коридора зияли большие, ровные, круглые дыры – измочалив несколько человек, пули‑аномалии пробили бетонную стену на глубину без малого в полметра. Жуть да и только.