Читать «Фельдмаршал Кутозов. Мифы и факты» онлайн - страница 92

Итак, Жюно был отброшен войсками Багговута к Утицкому лесу. Понятовский же, хотя и нейтрализовал Тучкова, сам тоже был им нейтрализован. Теперь Наполеон мог рассчитывать только на особую мощь фронтального удара по флешам. Штурмующие колонны Даву и Нея устремились вперед, словно по приказу: «Теперь или никогда!» — прямо на русские пушки. Сам Багратион, глядя на врагов, воскликнул: «Браво! Браво!» В этот момент он был сражен осколком ядра, который раздробил ему голень левой ноги.

«В мгновение пронесся слух о его смерти, — вспоминал А.П. Ермолов, — и войск невозможно удержать от замешательства <…>. Одно общее чувство — отчаяние». Временно (как старший в чине на левом фланге) заменил Багратиона П.П. Коновницын. Он с боем отводил войска к д. Семеновской до прибытия Д.С. Дохтурова, который по приказу Кутузова принял командование левым флангом русской армии.

Приказ Кутузова Дохтурову гласил: «Рекомендую вам держаться до тех пор, пока от меня не воспоследует повеление к отступлению». Обозрев позицию, Дохтуров сел на барабан и заявил: «За нами Москва! Умирать всем, но ни шагу назад!»

По наблюдению Барклая-де-Толли, 2-я армия, потеряв Багратиона, «была опрокинута в величайшем расстройстве». Это засвидетельствовали и Дохтуров («По прибытии туда нашел я все в большом смятении»), и Ермолов. Между тем французы ломились вперед, пытаясь довершить разгром русского левого фланга. Барклай спешил переместить справа налево 4-й корпус генерал-лейтенанта графа А.И. Остермана-Толстого, укрепляя, таким образом, стык левого фланга с центром. Тем временем три свежих гвардейских полка (Литовский, Измайловский, Финляндский), которые прислал из резерва 1-й армии сам Кутузов, геройски отражали атаки французской конницы, давая возможность Дохтурову привести расстроенные войска в порядок. Правда, дивизия генерала Л. Фриана из корпуса Даву все же овладела Семеновской, но Дохтуров, отступив за Семеновскую не далее 1 км, закрепился на новом рубеже.

Мюрат, Ней и Даву, силы которых тоже были истощены, обратились к Наполеону за подкреплением для завершающего удара. Наполеон отказал. Он решил, что левое крыло русских уже непоправимо расстроено, и начал готовить решающую атаку Курганной высоты, чтобы прорвать центр русской позиции.

Ожесточение битвы росло с каждым часом. «На всей нашей линии кипело ужасное побоище, — вспоминал адъютант Барклая-де-Толли, будущий декабрист А.Н. Муравьев. — <…> Груды, горы убитых лежали на пространстве четырех верст».

Ветеран наполеоновских войн генерал Ж. Рапп констатировал: «Мне еще не доводилось видеть такой резни». Немудрено, что в такой «резне» и та, и другая сторона несли ужасающие потери. Гибли целые соединения. «Дивизии моей почти нет <…>, — напишет 27 августа П.П. Коновницын. — Едва ли тысячу человек сочтут». М.С. Воронцов увидит, что его дивизия «совершенно уничтожена»: из 4 тыс. человек в ней останется «менее З00». Н.Н. Раевский из двух дивизий своего корпуса после битвы «едва мог собрать 700 человек».