Читать «Фельдмаршал Кутозов. Мифы и факты» онлайн - страница 81

Впрочем, Кутузов называл и другую причину, почему он оставил позицию при Цареве-Займище: «для еще удобнейшего укомплектования» армии за счет подходивших резервов. Именно этот тезис Кутузова, как заметил В.П. Тотфалушин, «является в исторической литературе основным и общепринятым», хотя один из самых авторитетных знатоков войны 1812 г. и почитателей Кутузова А.Н. Попов резонно полагал, что «можно было бы их (резервы. — И. Т.) обождать и у Царева- Займища».

Как бы то ни было, при первой же встрече с армией в Цареве-Займище 17 августа Кутузов воскликнул (в присутствии Барклая-де-Толли): «Ну как можно отступать с такими молодцами!» На следующий день был отдан его приказ… продолжать отступление.

Смысл этого приказа и реакцию на него солдат, офицеров и генералов можно понять только с учетом того, как встретила армия назначение и приезд Кутузова. Расхожее до сих пор мнение о том, что Кутузов был встречен «всеобщим, от солдата до генерала, ликованием», преувеличивает истинную картину. Русский генералитет, который хорошо знал Михаила Илларионовича не только как военачальника, но и как царедворца, просто как личность, встретил его назначение главнокомандующим по-разному. Барклай-де-Толли, хотя и был задет этим назначением больше, чем кто-либо, принял его благородно. «Счастливый ли это выбор, только Богу известно, — написал он 16 августа жене. — Что касается меня, то патриотизм исключает всякое чувство оскорбления».

Зато Багратион не скрывал своего недовольства. Он еще в сентябре 1811 г., перед угрозой нашествия Наполеона, уведомлял военного министра, что Кутузов «имеет особенный талант драться неудачно», а теперь, узнав о назначении Кутузова главнокомандующим, возмущался: «Хорош и сей гусь, который назван и князем и вождем! Если особенного он повеления не имеет, чтобы наступать, я вас уверяю, что тоже приведет (Наполеона. — Н.Т.) к вам, как и Барклай <…>. Теперь пойдут у вождя нашего сплетни бабьи и интриги». Между прочим, эти отзывы Багратиона рубят под корень модный у нас (хотя и совершенно голословный) тезис о нем как об «ученике», даже «лучшем ученике» Кутузова. Не могут ученики (особенно лучшие) так низко ставить своих учителей!

Для Багратиона Кутузов был вторым Барклаем. «Руки связаны, как прежде, так и теперь», — жаловался он Ростопчину 22 августа с Бородинского поля.