Читать «Чтица Слов» онлайн - страница 86

— Для родителей я перестал существовать в тот миг, когда гарнизон пал, — ответил Иттан. — Пойми, мой отец — не обычный вояка, он лучший из лучших. Солдаты слагают легенды о его подвигах. Король лично вручал ему награды. А тут я…

Он замолчал, но Тая не стала выпрашивать подробностей; чувствовала — сам расскажет. Душу вообще сложно обнажать перед кем-то, будь он чужаком или своим, и нельзя требовать выпотрошить её побыстрее.

— Командующий должен сражаться и погибнуть за свой отряд на поле боя, но я струсил, предпочтя сбежать, — резанул Иттан. — Для моего отца это непростительное преступление. Я должен был умереть со всеми, вот в чем дело.

— Но ты не умер. — Тая погладила ладонь Иттана, будто уверяя себя: он жив, он настоящий. Он не исчезнет, как магический шарик света, зовущийся «светлячком». — Твои родители примут тебя.

— Возможно. — В голосе появилось отрешение. — Но важны не только родители. От общественного мнения не деться, нет. Только не в столице. Дезертирство — это отпечаток на всей карьере, на всей жизни. Дезертиру не найти приличной работы. Ни одна женщина из высшего света не согласится стать его женой. — Иттан дернул плечом. — Да и бес с ней, с женщиной. Но клеймо это не смыть ничем, кроме смерти. Едва я переступлю порог дома, набегут газетчики; люди, некогда звавшиеся друзьями, начнут обходить меня стороной. Не только меня, но и мать, и отца. Зачем жить в вечном угнетении, если можно просто признать: Иттан Берк мертв. Я кто угодно другой. И я живой.

Несправедливо. Ведь он не сделал ничего плохого. Не он убил коменданта, не он пустил подводников, не он вымаливал пощаду, пока те крушили всё подряд. Он просто спасся. И потому должен пострадать?

— Военному совету о произошедшем доложит Леневра Рене. Её сын — лучшее доказательство того, что завеса таит угрозу, и её не страшат клейма позора, — как ни в чем не бывало, продолжил Иттан, переплетая пальцы с Таиными.

— А она спрашивала, как ты ослеп?

Его рука была такой теплой и знакомой, что Тае казалось: она помнит наизусть каждый шрам, каждую впадинку. Помнит родинку у мизинца и вздутую венку, ведущую к запястью.

Кажется, она намертво прикипела к нему. В груди сводило, если Иттан дотрагивался до Таи. Она жадно ловила его поцелуи и с нетерпением ждала, когда он прижмет её к себе. Ей нравилось, как он дышит. Просто нравилось, и всё. Это не описать словами — только покалыванием в пальцах и сладкой судорогой, когда чье-то дыхание касается твоей шеи, и по коже ползут мурашки.

— Я честно признался, что входил в поисковой отряд и рухнул в завесу, спасая тебя. Даже если раскопают записи о назначениях, то откуда им знать, как именно меня зовут? — Тон его голоса был холоден. — Знаешь, что ещё странно? Тогда, во время последнего боя, я начал что-то видеть. Тени, очертания — но видеть. Теперь же вновь чернота. — Он потрогал попеременно левый и правый глаз, будто уверяясь, что они до сих пор в глазницах.