Читать «Провинциальная Мадонна» онлайн - страница 49

— Буду. Спасибо!

— Ага… И надо бы с Марковной насчет козьего молочка договориться. Правда, она дороговато продает, но мне, думаю, в цене послабку сделает. А может, и за так будет давать. Она ж нам не чужая, Марковна-то…

С этого дня жизнь в доме пошла как раньше. В школе тоже особого интереса никто не проявлял. Ну, пошушукались, конечно, поразглядывали с любопытством. Однажды Машка со смешком подвалила — вроде того, про тебя тут какую-то ерунду чешут… Но Надя спокойно ответила — нет, не ерунду. И улыбнулась. Видимо, это спокойствие и сняло нездоровый интерес подруги. Вот если бы испугалась да юлить начала, или, хуже того, нервничать да слезы лить…

Учителя тоже будто не замечали. Даже к доске не вызывали, словно девочки вообще не было. Видимо, провела-таки Антонина Степановна секретную профилактическую работу. Так и прошло время до выпускных экзаменов… Правда, там ей никто выше четверки не поставил. Даже за грамотность в экзаменационном сочинении, где, между прочим, ни единой ошибки не было. Видимо, таким образом было продемонстрировано снисходительное презрение к ее положению, жестоко поправшему школьные моральные устои…

Да бог с ними, с пятерками. Спасибо и на том, что аттестат на руки выдали. Правда, выдавала его лично Антонина Степановна в своем кабинете, до торжественного выпускного мероприятия. Она покосилась на выпирающий из платья живот, вздохнула:

— Ты уж, Надежда, на выпускной бал не ходи, там представители из гороно будут… И так я грех на душу взяла, сама понимаешь. Вон Софье Михайловне, историчке, пришлось лишние часы приписать, она на педсоветах относительно тебя громче всех возмущалась. А Марья Васильевна, математичка, так вообще сказала, что жалобу на меня будет писать за аморалку, как будто я на экзамены беременная хожу! Пришлось ей бесплатную путевку в санаторий выбивать, чтоб нервы полечила…

— Спасибо, Антонина Степановна. Извините, конечно, что столько хлопот доставила.

— А ты, Надежда, тоже хороша! Ходишь с гордым видом, будто и не чувствуешь за собой никакой особой вины! Они ведь потому и психуют, между прочим! Чего я только в свой адрес не наслушалась за эти два месяца! Софья Михайловна меня даже обвинила, что я от твоей матери взятку вытребовала… И сейчас вон сидишь с таким счастливым видом, глазами сияешь! Спрячь хоть глаза-то, Надежда! Стыдно, ей-богу…

— Хорошо, Антонина Степановна, постараюсь…

— Мать-то дома не сильно злобствует? Смирилась уже?

— Ага.

— Ну-ну… А все-таки… — потянулась она к девушке через стол крупным туловом, — а все-таки… Теперь-то хоть скажи по секрету, с кем из наших согрешила.

— А я вовсе не грешила, Антонина Степановна. Мне вообще кажется, что грех и рождение ребенка — понятия разновеликие и ни в какой степени друг с другом не соотносятся.

— О-о-о… Вон как рассуждаешь, — разочарованно откинулась завуч на спинку стула, нервно потеребив малахитовую брошку. — Недаром я всегда говорила, что ты у нас из особого теста замешена. Умная, начитанная, способная девочка, характер цельный, а главное, этой нынешней глупости в тебе нет, чтоб короткую юбку напялить да на дискотеке задом вертеть. Жаль, очень жаль. Могла бы выучиться, далеко пойти. А так — пропадешь ни за грош в нашем поселке.