Читать «Долина новой жизни (с илл.)» онлайн - страница 98

Я более не противился.

С пересадкой в Главном городе, через каких-нибудь двадцать-тридцать минут, мы совершили наш путь.

Когда мы вошли в подвальный этаж инкубатория, в котором я был уже раньше, мы были встречены Кю, помощником Петровского. Он крепко пожал мне руку.

— Очень рад, что вы приехали. Можем начинать? — Голос у Кю был веселый, приподнятый. Вопрос относился к Петровскому.

Лицо Петровского преобразилось. На нем выражалась особая мягкость и возбужденность.

— Сколько раз мы присутствуем при одном и том же явлении и не можем к нему привыкнуть… Мы переживаем подъем. Я уверен, что и вы заразитесь нашим чувством.

Двери открыли, и мы вошли в длинный зал со стеклянными ящиками. Теперь здесь горел яркий свет. Все помещение было наполнено людьми, одетыми во все белое, с белыми шапочками на головах. Во всю длину зала были расставлены узкие столы, покрытые простынями, с небольшими ванночками около каждого. Из труб, подведенных к каждой ванночке, журча, лились струи воды. На нижних полках столиков стопками было сложено белье. Кю при нашем входе скомандовал:

— Начинайте!

То, что я увидел, навсегда запечатлелось в моей памяти. Люди в белых халатах были не кто иные, как акушерки или, вернее, акушеры. Но обязанности их были здесь совершенно другие, чем на всей остальной нашей планете.

Каждый из них подходил к стеклянному ящику, отделял белую замазку вокруг крышки и снимал ее. Потом запускал руку в жидкость, наполняющую ящик, и, схватив ребенка, плавающего там, за ножки, извлекал его. Подручный быстрым движением перевязывал натянутую пуповину и отстригал ее специальными ножницами.

Ребенок встряхивался головкой вниз, ему протирался ротик, давалось несколько шлепков, и вдруг он начинал дико кричать, дергать руками и ногами, и кожа его становилась красной.

Зал наполнился криком сотен и тысяч новорожденных. Что это был за рев! Я думаю, что ни один из наших европейских акушеров не слышал ничего подобного.

Детей между тем отмывали в ванночках от смазки, покрывающей их тело, надевали белье и прятали в теплые конверты, после чего укладывали на площадку тележки, которая увозила их через дальние двери.

Работа шла быстро и четко. Из ящиков появлялись все новые и новые экземпляры. В воздухе стоял все тот же резкий, непрерывный крик сотен детских голосов.

Я заметил, что настроение всех присутствующих очень походило на то, которое было у Петровского и у Кю: они священнодействовали. Разговаривать было невозможно, крик заглушал слова.

Я заявляю откровенно, что не испытывал никакого наслаждения, наоборот, эта масса голого детского мяса внушала мне отвращение.

Я был очень доволен, когда Петровский потянул меня за руку к выходу.

Когда мы оказались наверху, в лаборатории, у меня еще долго стоял в ушах несносный, раздирающий душу крик «новорожденных».