Читать «На вершине страха» онлайн - страница 2

Нас было двое: я и сын мой Лешка. Мы выдержали. Выдержали, потому что дрались спина к спине. И еще потому что где-то неподалеку были те, кто не предал нас, кто пытался помочь нам в условиях, когда помочь было невозможно. Нет ничего страшнее богооставленности, когда зло нападает на тебя. Ничего, кроме того, что к богооставленности может прибавиться оставленность людьми. Но выжить, теперь я это знаю, можно в любых условиях. Выжить или погибнуть — это неважно. Важно — не потерять направление, когда земля уходит из-под ног, когда исчезают все вехи, когда остаешься один на один со злом и начинаешь сомневаться во всем.

У каждой истории есть предыстория, в которую она уходит корнями и без которой невозможно толком описать происходящие события. Так и здесь — чтобы стало понятно, почему мы вели себя так или иначе в этой ситуации, начать придется издалека.

Семья наша состояла из трех человек: муж Иван, сын Лешка и я. Больше родных не было, кроме сестры мужа — Лешкиной тетки, все остальные умерли. Жили мы крайне бедно, настолько бедно, что ни перестройку, ни прокатившиеся по стране катком инфляции практически не заметили — когда всех вокруг сносило в дыру нищеты, мы из нее практически и не вылезали. Жить втроем ниже одного промежуточного минимума — это надо было уметь. Однако, мы умели. Полгода паслись на зелени — крапиве и сныти, выращивали кой-какие овощи на теткином огороде, получали в храме обеды, а в собесе — талоны на бесплатные продукты; деньги же тратили почти целиком на книги, которые только-только стали, наконец, издавать — и утолить этот голод казалось нам более насущным, чем физический, который периодами сильно поджимал. Тем не менее, мы держались — накопленное предками столовое серебро, золотой браслет, царская золотая пятерка и несколько серебряных рублей — все это добро миновала участь ломбарда. Хранили на самый черный день.

Однако, не думайте, что все было так уныло. У нас было много друзей. Каждый день кто-то гостил у нас. Зная нашу бедность, продукты народ притаскивал с собой, и, пожалуй, именно вокруг нас формировался круг общения самых разных интересных людей. Кроме того, сын радовал — на редкость был даровит и умен, а главное, характером пошел ни в мать, ни в отца — в бабушку, пожалуй: мягкий был, добрый, улыбчивый, щедрый и крайне уравновешенный — вывести его из себя не мог практически никто. К семи годам пора было задумываться о школе — но на тестировании нам посоветовали заниматься с сыном дома, периодически приходя и сдавая экзамены — поскольку уровень начальной школы он уже освоил. Так вот и получилось, что Лешка в школу не пошел. Но поскольку и дома заниматься ему было не слишком внапряг, а к коллективу пора было приучать, то мы определили его в несколько кружков, где к нему отнеслись очень хорошо, вникли в положение и денег за обучение брать нигде не стали. К 9 годам, без особого для себя и других напряга, Лешка дошел до 7 класса, начал писать иконы в студии изографии, пел в церковном хоре, занимался программированием в молодежном центре для одаренных подростков, строил модели кораблей в судовом моделировании и, очевидно, предполагал, что окружающие живут если не так же, то примерно так же. Бедность его не тяготила, разговоры о ней шли без него, на коммунальной кухне, когда дома не было соседей…