Читать «Последний час декабря (сборник)» онлайн - страница 144

– Ты не понимаешь, – простонала Надежда. – Ему вообще невозможно отказать, даже если бы он просто взял меня за шкирку и отвез в ресторан безо всяких объяснений. Он все говорит прямо. Вот что думает, то и лепит.

– Огромный волосатый брутал-неандерталец, – заржала бестактная подруга.

– Почему огромный-то? – прыснула вслед за нею Надежда. – Ну тебя. Я ж серьезно. Никакой он не огромный. Он просто такой. Слово не подобрать.

– Тестостероновый, – подсказала Вера. – Попала ты, Надежда. Поздравляю. Главное, чтобы он не оказался каким-нибудь профессиональным охмурителем. Твой Максим, кстати, не врал, что он кинорежиссер? А, пардон, он врал, что у него дело к тебе.

– Почему сразу «врал»-то? – недовольно огрызнулась Надя.

– Потому что то, что ты тут озвучиваешь – просто смешно. Мужики – они другие. Если ушла – то не потому, что с ним что-то не так, а потому что дура. Это их логика, все остальное – бабские фантазии.

– Не примитивизируй!

– Да я, можно сказать, наоборот – льщу сильному полу, – хохотнула прозорливая Вера. Спорить с ней было глупо.

У Веры мужчин была тьма, и каждый сделал солидный взнос в копилку подружкиного опыта. Она имела право на выводы. У Надюши же был только Андрей.

– Кстати, – вспомнила она про свою беду, которая на удивление подернулась туманом и почти отошла на второй план, – я уже почти перестала жалеть, что рассталась с Андреем. Ну, то есть я не переживаю, что много потеряла, но злюсь, что он наставил мне рога.

– Смотри, как ты резко поумнела, – уважительно констатировала подруга. – Браво. Телефон своего Максима мне продиктуй. На всякий случай. Если вдруг в какой-то момент тебя начнут искать с фонарями и собаками.

– Очень позитивно, спасибо, дорогая, – проворчала Надя. Но телефон дала.

В тридцать лет на ватрушках кататься можно. Можно орать, визжать, вываляться в снегу и получить от этого удовольствие. Надежде сто лет не было так хорошо. Целую вечность она не жила так, как жили нормальные люди. И можно даже наплевать на то, что шапка съехала на ухо. Тем более что Максим поймал азартно сверкавшую глазами Надю и аккуратно, словно ребенку, поправил и шапку, и шарф, и даже отряхнул. Здесь, на горе, в искрах ослепительно сиявшего снега, среди праздничных гирлянд и краснощеких отдыхающих он был совсем другим.

Потом они пили глинтвейн, болтали о какой-то ерунде, и было хорошо, как никогда и ни с кем.

А потом Надя вдруг строго спросила:

– Как же мы обратно поедем, если ты выпил? За руль нельзя.

– Тебе непременно надо все контролировать? – улыбнулся Максим. – Ты всегда такая?

– Какая?

– Ну, вот все хорошо, классно, и вдруг ты включаешь строгую училку и пытаешься разложить все по полочкам, – пояснил он. – Зачем?

Глинтвейн бродил по организму, мешая думать и веселя сознание сказочно-жизнерадостными вспышками. Поэтому Надя посопела, пытаясь привести мозг в норму, и вспомнила, что с Андреем она так всегда и вела себя – все обдумывала, просчитывала, планировала. А как иначе-то? Надеяться на кого-то? На кого?