Читать «Астраханский вокзал. Повесть и рассказы» онлайн - страница 133

— Может, кто-то подсмотрел ваш шифр?

— Никто! Я же все понимаю! Если вы написали «Держите в тайне набранный шифр!», — она ткнула в «Правила эксплуатации», висевшие посреди отсека, — будьте уверены: я набрала шифр так, что никто не увидел.

— Тогда я что-то упустила…

— Разрешите, я помогу, не обижайтесь… Давайте рассуждать логически! Раз никто посторонний не мог узнать шифр, тогда… Продолжайте развивать вашу мысль! Эти женщины, дежурные… Вы меня извините, родненькие! — Она обернулась к работникам камеры хранения и тут же снова к Колыхаловой: — Разве нельзя у них посмотреть?! Должны быть какие-то ящички, подсобные каморки… Вы уголрозыск, вам лучше знать! В крайнем случае можно потом извиниться. Я сама, родненькие, перед вами извинюсь…

Даже Холодилин, заинтересовавшись, на время оставил без внимания своих сотрудников.

— Может, вы доверили шифр кому-нибудь вне вокзала? — Колыхалова прервала потерпевшую величественным жестом примадонны. — Кто знал, что ваши вещи здесь?

Женщина застыла, словно наткнулась на неожиданное препятствие.

— Господи, как я могла забыть?! Своей подруге…

— Кому еще? Вспомните.

Денисов участия в разговоре не принимал, рассматривал наружные цифры соседних секций.

— Только ей — я просила съездить за моими вещами. Она вчера приехала ко мне поздно, сказала, что ячейка не открылась. Какая же я слепая…

— Подождите! — возмутилась Колыхалова. — Какие у вас основания подозревать?

— …Я решила, что она что-то напутала, не придала значения! — Заявительница снова закатила глаза к потолку. — Тут мне надо самой… Я ей скажу: «Тоня, родненькая! Пока не поздно! Милиция ничего не знает! Не бери грех на душу!»

— А если не она?

Колыхалова и Блохин обсуждали ситуацию серьезно: потерпевшая не вызывала симпатии, но они не имели права руководствоваться такими критериями, как «симпатия» и «антипатия».

— Извинюсь! «Тоня, — скажу, — родненькая, извини, ради Бога!» — У нее было два обращения — «родненькая» и «друзья мои», — и она поочередно пользовалась обоими. — Вы не могли бы сделать у нее обыск?

Блохин снял шляпу-«дипломат», основательно размял поля.

— А если кто-нибудь вот так покажет на меня, на вас? Что тогда? Обыск?!

— Надо же что-то делать, друзья мои! Не век же стоять здесь!

— Мария Ивановна, — неожиданно обратился Денисов к дежурной по камере хранения, — откройте еще раз ячейку. Пожалуйста.

Зуммер не привлек внимания других пассажиров, они продолжали заниматься своими делами. Денисов заглянул внутрь: несколько пачек в типографской обертке, отрывные календари… Ячейку занимал книгоноша, тот самый, что рекламировал все поступавшие к нему издания как детективы.

Денисов не спеша произвел тщательный осмотр. Книгоноша был человеком предприимчивым, острым на язык, некоторые подходили нарочно, чтобы его послушать. Как-то один из покупателей вернулся к нему с жалобой:

— Вы говорили, детектив! А здесь об осушении торфяника…

Книгоноша и глазом не моргнул:

— Жизнь работяг вас не интересует?! Вам только про жуликов подавай! Где вы трудитесь, любопытно? С удовольствием бы приехал к вам на службу…