Читать «Джентльмены-мошенники» онлайн - страница 246

Пятьдесят маленьких миллионеров в потрясении переглядывались, ощупывая карманы. Несравненный Годаль с хохотом упал в кресло. Откинув голову, вытянув ноги, он зарылся руками в деньги, которыми были набиты его карманы, – наличные деньги! В общем и целом, столько денег за один вечер он еще не зарабатывал.

Что до мага Мальвино, то этому шарлатану очень повезло, что не над ним измывалась почтенная приветственная комиссия. Итальянец был зорок как орел. Годаль убедился в этом сам, когда под личиной кровожадного таксиста бесцеремонно запихивал ему в рот кляп.

III. Ночь тысячи воров

На южной окраине острова, в Бэттери, есть несколько извилистых улочек, будто бы укрытых под сенью Сна, прижавшего палец к губам; когда стихает дневная суета, покой там сродни кладбищенскому.

На запад бежит Бродвей, беспокойный даже в неурочные часы – скудный ручеек автомобилей и редкий гул подземки поддерживают тонкую нить, связующую вчерашний день с завтрашним. На севере горят бессонные огни Газетного ряда. Его станки грохочут даже в предрассветные часы, когда не спать прилично разве что петухам. На востоке – река, одетая в гирлянды мостов вперемешку с черными пятнами неподвижных кораблей и барж, неловко колыхающихся в волнах прилива. Река лишь дремлет, но не спит.

Скрипит лебедка, тьма нехотя отступает перед пускающим пар тягачом, голубой электрический свет гонит тени от склада, демонстрируя, что и в самое неурочное время рабочий класс весь в трудах. Пусть и притихшее, сердце все же бьется. Город не спит… за исключением, пожалуй, этого крошечного треугольничка земли.

В этом перевернутом треугольнике с основанием на улице, где обосновались величайшие ювелиры мира, и вершиной в финансовом сердце страны, где каждую минуту переходят из рук в руки целые состояния, – здесь, где днем кипит жизнь, сейчас царит гробовая тишина, а гранитные и мраморные фасады домов тихи, как древние руины. Шаги разносятся в этом царстве теней гулким эхом, а упавшая дубинка, оброненная дремлющим у какой-нибудь ограды постовым, производит шум, подобный грому артиллерийской канонады. Ни одного автомобиля, ни одного человека нет на улице, если не считать пары сутулых сторожей, перешептывающихся в темной подворотне. Здесь на каждом углу таятся хранилища с немыслимыми сокровищами, какие не в силах воссоздать ни один монетный двор. Тут и подвалы, набитые золотом, и тайники с драгоценными камнями, такими редкими, что хозяева поменяли охрану из плоти и крови на сложные, непогрешимые механизмы. Потайные провода, чувствительные, как оголенные нервы, протянулись в каждый укромный уголок, в каждую ячейку, защищенную бетоном, сталью, горячим паром.

i

Патрульный Ноль-Ноль-Четыре горестно топал по мощенной плиткой подворотне “Интернешенел лайф”, тихонько пощелкивая пальцами и напевая синкопу, крутившуюся у него в голове. Совершенно бесчеловечно это – заставлять молодого полицейского мыкаться в этих пустынных простенках. Служить должны все, но некоторым приходится просто стоять и ждать. Причем одно дело – бить баклуши где-нибудь в вихре событий, на углу Тридцать четвертой улицы и Пятой авеню, но патрулировать каменное кладбище, где даже заяц не проскочит, – дело совсем другое, ничуть не сочетающееся с тем достоинством, которое он впитал из книжечки правил, врученной ему вместе с жетоном под пламенную речь шефа полиции. Изредка мимо проходил частный охранник в возмутительно серой униформе, но проще выжать кровь из камня, чем добиться от этих беспородных гражданских человеческого общения. Час был такой, что даже ночные полотерши уже обулись и разошлись по домам.