Читать «Человек в круге» онлайн - страница 5

— Простите! Ради бога, простите! — И после жалкой паузы, закашлявшись, добавил: — Конечно, забирайте! Конечно!

Когда я наспех захватил шинель и вещмешок (я жил в казарме комендантского взвода управления дивизии, она была рядом с редакцией), когда к нам подкатил «додж» и мы уселись, оказывается, только вдвоем, майор отпустил водителя, ибо сам Железновский сел за руль, я — рядом с ним, мы поехали. Вдруг он ласково положил мне руку на плечо и шепнул:

— Давай дружить! У меня тут друзей пока нет… — Убрал сразу руку и, то ли всерьез, то ли притворяясь, под нешумный бег «доджа» заисповедывался: — Ох, жизнь сложная… Ну, скажешь, зачем ударил солдата? Да там, где я был… Разве так бьют? Ведь — дешевка! Сука! Не пристрелил!.. А теперь эти вонючие мусульмане, с той стороны: «Нема дыды!» [Что такое? В чем дело? (узб.)] Понимаешь, — глядел на меня долго и внимательно — это не помешало ему вести машину великолепно, она неслась, подчиняясь ему, туда, куда он хотел, — каждую минуту докладывали. Эти же вонючки! Только наши. На нас которые работают. Вот сейчас, де, этот полковник, драпанувший от нас, находится в их аэропорту! Вот сию минуту американские разведчики повели его под ручку к самолету! Вот сейчас они вылетели в сторону Турции!.. А мы стоим и слушаем. И — впроглот! И только зубами скрипи от бессилия! И все из-за сибирячка дешевенького!

Он неожиданно навалился на меня плечом, мне стало неудобно сидеть, я попытался отстраниться, притом мне было неприятно от запаха водки — я понял сразу, когда сел в «додж», что Железновский выпил перед дорогой. Теперь его развозило.

— Чего ты отстраняешься? Хвастаешься, что с полковником моим в дружбе? Но это же я хотел тебя взять первый! Я до этого ему сказал, когда у нас с кадрами затор возник! Мы не боги, спиной и грудью все не прикроешь! Потому я и захватил тебя с собой. Скажи, комфортно едем? Ну, скажи?

— Ничего, неплохо!

— «Ничего, неплохо!» Газетчик тоже! Найди слова благодарности. Точные и сочные. «Ничего!» Остальные топают в общих машинах, пыль глотают! А мы с ветерочком! Бежим по весне, дорогой писака!

— Спасибо. — Мне не хотелось с ним спорить и заострять отношения.

— Чудак! — Железновский снова положил мне руку на плечо. — Газетчик, а смирненький какой-то! Не умеешь общаться… А меня подмывает говорить! Не знаю вот, не знаю!.. Аэропорт… Аэропорт, как меня учили, есть транспортное предприятие, состоящее из аэровокзала, аэродрома и других сооружений. А тут — бедлент. Ты газетчик, то есть вполне интеллигентный человек, обязан знать, что это — дурные земли. Они обычно не пригодны для земледелия. — Он посерьезнел и, отодвинувшись, убрав опять с плеча руку и положив ее на руль, скрипнул зубами: — Ты что-то понял? Вышка! Такие земли непригодны и для посадки воздушного транспорта. Зубцы, пирамиды, острые гребни!

— Все-таки, кого мы встречаем? — спросил вдруг я, не зная почему.

— Не спрашивай так моего брата никогда. Это — опасно, — ощерился он.