Читать «Казанова Великолепный» онлайн - страница 97

«В Салерно, где никто не блистал умом, жил он с женой и тещей как добрый христианин, разделяя все предрассудки своих соотечественников».

Угадает ли современный, свободный от всяких «комплексов» читатель, что было дальше? Вряд ли.

Дальше много говорится о неком «векселе с отсрочкой на девять месяцев», плату по которому должна обеспечить Леонильда. Каза выступил в роли племенного жеребца, оплодотворив собственную дочь и получив за это вознаграждение. Оставалось пожелать Леонильде и маркизу «хорошенького мальчугана по прошествии девяти месяцев».

Чтобы понять, что произошло, нужно внимательно читать — ничего не сказано прямо, как я только что изложил. Этот эпизод «Истории моей жизни» написан виртуозно. Каза не говорит: «Я сделал ребенка своей дочери, чтобы он стал наследником маркиза». Поначалу можно думать, что маркиз не знает о том, что Леонильда дочь Джакомо, тогда как ему это отлично известно (к вящему удивлению Казы, тот сам ему на это намекнет, отдавая деньги).

Приличия соблюдены (все совершается в загородном доме), маркиз в ту ночь «посещает супругу». Однако «сделка» была заключена заранее.

Джакомо, Лукреция и Леонильда укрылись в садовой беседке. Они вспоминают ночь, которую провели вместе девять лет тому назад. Лукреция тактично оставляет отца и дочь наедине, предостерегая их от «преступных поступков».

«Это напутствие, высказанное напоследок, возымело действие, прямо противоположное его смыслу. Упоминание о пресловутом „преступлении“, которого мы не должны совершать, сделало его столь явственно ощутимым, что самое малое, почти невольное поползновение увлекло нас так далеко, как мы не могли бы зайти, когда бы поступали по осознанному умыслу и свободной воле. Мы замерли на месте, глядя друг на друга в безмолвном раздумье, удивленные, как после обоюдно признались, тем, что не ощущаем вины и не испытываем угрызений совести. Тогда мы приникли друг к другу, а затем сели рядом, и в один голос дочь моя назвала меня супругом, а я ее — супругой. Свершившееся между нами мы подкрепили нежными поцелуями, и явись в тот миг пред нами ангел Божий, обличающий нас в чудовищном поругании естества, мы бы лишь посмеялись. Целомудрие донны Лукреции, заставшей нас безмятежно предающимися этим вполне благопристойным ласкам, ничуть не было задето».

Интрига осложнена причудливыми поворотами, вроде истории с Анастасией, служанкой Леонильды, за которой Каза когда-то приволакивался: она попыталась «перехватить» отца-жеребца и перевести вексель на себя.

В конечном счете все соучастники невиннейшего преступления остались довольны. Каза получил пять тысяч дукатов, его проводили с почетом, расставание было орошено слезами.