Читать «Птенцы «Фламинго»» онлайн - страница 127

— А теперь пошли скорее!

Аня, не веря сама себе, переставляла костыли и подтягивала к ним своё тело. По ковровой дорожке — к двери, потом — до лифта. А внизу, потихоньку, — до машины. Время ещё есть…

«Спасибо вам, Дои-сан! Вы научили меня совершенно ничего не бояться. Дядя Юзя, родной, вы подарили мне надежду. Синтия Эванс, вы обязательно напишете обо мне, и повесть ваша очень эффектно закончится…»

Двери лифта разъехались, и Аня с Роной прошли мимо консьержки, которая оторопела, впервые за год увидев эту жиличку не в коляске. Вероника открыла дверь подъезда, не дожидаясь, когда это сделает Майя Петровна. На улице, с трудом удерживая равновесие, она подставила Ане плечо и повела её к своему ярко-жёлтому «клопу» с широкими удобными дверцами.

Аня шла по снегу в лёгких туфлях, но не чувствовала холода. Тонкие колготки сияли под светом фонаря, освещавшего парковку. Она упала на заднее сидение «Опеля», затащила в салон костыли и в последний раз взглянула на дом, в котором оставила выматывающую, долгую боль.

Птенцы «Фламинго» возвращались в своё гнездо, и Ане очень хотелось поскорее увидеть розовых птиц, стоящих на одной ноге.

Проезжая по воскресной вечерней Москве последним зимним днём, Аня была прежней — той, в которую почти год назад выстрелил Владимир Звягин. И сейчас Аня возвращалась, преодолев пространство и время, чтобы уничтожить его.

Когда Анна Бобровская занималась конным спортом, и ей удавалось взять барьер, так же радостно ёкало сердце, и хотелось обнять весь мир. Но она ещё не взяла последнюю в своей жизни высоту, лишь приближалась к барьеру любимым способом бега лошади — аллюром «три креста»…

* * *

Владимиру Звягину не пришлось искать гостиницу или новую женщину. Все дни, оставшиеся до рокового воскресенья, он прожил у Прасковьи Зуевой в Перово. Странно, но мгновенное, пустячное клубное знакомство не закончилось с наступлением утра двадцать первого февраля. А днём Звягин уже обнаружил себя во дворе, гуляющим с Парашиным пуделем, одетым в непромокаемую ветровку. На лапах пуделя были кожаные ботиночки, на голове — кокетливая кепка — почти как у той кошки в блинной.

Прасковья взялась за дело энергично — обстирала своего случайного любовника, накормила его до отвала, почти ни о чём не спрашивая, — только как зовут и сколько лет. О себе рассказала так же скупо. Ей тридцать два, незамужняя, детей нет. Любит такие вот приключения, после которых ничего, кроме воспоминаний, не остаётся. На несколько дней она выбрала себе Звягина и осталась довольна им.

Владимир в жизни своей не встречал более странную бабу. Она была рыжая, как Кикимора с Красной площади, часто пропускала для связи слов отвратительный мат, курила крепкие папиросы и пила водку стаканами. В то же самое время Прасковья истово постилась, оплакивала погибших в Приэльбрусье друзей-сноубордистов, с которыми частенько ездила в горы пощекотать нервишки.

Кроме того, Параша увлекалась изготовлением цветов из овощей. Звягин зачарованно смотрел, как под ножом Параши из картошки, репы и всяких перчиков получаются розы, астры и орхидеи. Новая подруга Володи посвящала этому занятию целые вечера. Звягин, чтобы отвлечься от грустных мыслей, тоже попытался овладеть этим искусством. И в то же время наверняка знал, что делать цветы из овощей ему никогда не придётся…