Читать «Парниша, открой дверь!» онлайн - страница 18

— Парадное у нас закрыто, так что прошу сюда. И распахиваю окно.

— Третий этаж… — балдеет хмырь.

— Ныряй. Тут не глубоко, — предлагаю ему дулом бластера.

Хмырь, кряхтя, влезает на подоконник и сигает вниз. Слышится глухой удар. Жаль, что там земля, а не мостовая.

— Должок с меня за пиво, — говорю хмыренышу и сую ему в карман пятак. Это тебе на трамвай.

И выпроваживаю его вслед за хмырем. Затем закрываю окно и развязываю Старикашку. Сердце у него колотится, глаза на лоб вылезли, сам дрожит весь и сказать ничего не может. Вскрываю ему банку пива, хмыриным ножом нарезаю хлеб и докторскую колбасу.

Выпил он пива, поел. Вижу, лицо розовеет, в глазах живой блеск появляется.

— Оклемался? — спрашиваю.

Кивает головой. Не совсем видно, да размусоливать с ним некогда. Того и гляди, хмыри снова появятся, но уже не вдвоем, а десятком целым, как возле рынка.

— Домой тебе пора, — говорю ему, — в свою реальность.

Он еще быстрее кивает.

— А вы мне грифель вернете? — с надеждой спрашивает.

— Нет, — отрезаю я. — Ты моей рукой дверь в свой мир нарисуешь — и дуй.

— Не могу я без грифеля вернуться, — лепечет Старикаш и чуть не плачет. Мне его сдать нужно…

— А нашим мальчикам-каннибальчикам на стол в виде жаркого попасть не хочешь? — вкрадчиво спрашиваю я. — Или с хмырями еще раз повстречаться? Они ведь в следующий раз покруче себя вести будут.

— Нет! — трясется он.

— Тогда давай, рисуй.

Задумался он. И так ему блин, и так. Вижу, выбирает, какой же блин лучше. Уже прогресс — раньше он об этом и говорить не хотел. Видно, хорошо его хмыри прижали!

Подумал он, вздохнул горестно и голову понурил.

— А вы за мной следом не пойдете? — спрашивает.

«Уломал-таки!» — радостно думаю я и тут уже сам задумываюсь.

Чистенький мир, видно, у него. Может, получше мечты моей золотой шестьдесят первого года.

— Не хочешь? — спрашиваю.

Краснеет он, глазки прячет и головой отрицательно мотает.

— Слово даю, — обещаю я, — что двери за тобой сотру.

Поверил он мне. Всегда он мне верит. Аж противно. Ведь ни разу я слово свое не сдержал.

Но и он не дурак оказался. Дверь моей рукой нарисовал, но с наборным замком.

— Может, отдадите все-таки грифель? — спрашивает он на прощание.

— Нет. Я ведь тоже жить хочу.

— Тогда, пожалуйста, отвернитесь, — просит он, а сам опять конфузливо краснеет, что девица нецелованная. Стыдно ему, что шифр тайком за чужой спиной набирать будет.

Пожимаю плечами и отворачиваюсь.

Старикашка замком застрекотал, набирая нужное слово, а затем дверь вдруг хлопнула, но стрекотание осталось.

— Уже? — спрашиваю.

Молчание.

Оборачиваюсь и вижу, что Старикашка исчез, а буквы в замке крутятся, слово заветное шифруя. Вот те раз! Ни «прощай», ни какого другого последнего слова Старикашка мне не сказал.

Горько мне стало. И обидно. Столько вместе прожили, а он ушел и не попрощался. Первый раз я ему дал искреннее обещание, и первый раз он мне не поверил.

Проклятый червячок совестливости вновь зашевелился в душе, подтолкнул меня к стене. Но я пересилил себя и, повернув голову, посмотрел в окно. За стеклом клубился туман.