Читать «Славяне и скандинавы» онлайн - страница 115

Феномен рождения нового, варварского стиля можно по-настоящему осознать и оценить только в наши дни, после расцвета модернистского искусства⁸. В VI-VII вв. произошел разрыв со стилистическими идеалами и принципами античного искусства, и на его руинах возникло нечто новое. Известно, что римляне более или менее реалистично изображали людей, зверей или растения. Черты их при этом можно было идеализировать или огрубить, в определенных границах их можно было даже стилизовать. Однако при этом посягательство на органическую целостность изображения было невозможно.

Скандинавское искусство двинулось по иному пути. Совершенные, законченные формы античности расчленяются: головы у фигур зверей и людей отделяются от тел, ноги и руки превращаются в самостоятельные стилистические элементы, перемешанные в причудливых комбинациях. Так создаются новые художественные композиции в произведениях, отразивших наступление новой, германской эпохи.

Несомненно, эти изменения в искусстве следует рассматривать как решительный протест против утративших привлекательность в эту эпоху стилистических идеалов античности.

Все указывает на то, что в V-VI вв. это новое искусство рождалось именно в Скандинавских странах и оттуда распространилось в VI-VII вв. в англосаксонскую Британию, чтобы затем охватить континент вплоть до лангобардской Италии**.

Может возникнуть вопрос, почему развитие пошло именно в этом направлении, почему в VI-VII вв. импульсы поступают с севера на запад и затем на юг, а не наоборот, из Италии и Подунавья, через западноримские провинции и Британию на скандинавский Север. Ответ, по-видимому, должен быть следующим: германские племена на Европейском континенте были раздроблены постоянной борьбой между собою, с остатками Римского государства, с мощными племенными союзами кочевников, в первую очередь гуннов и авар; к тому же при непосредственном контакте античная традиция оказывала слишком мощное воздействие, подавлявшее их собственные художественные силы. В Скандинавских же странах, напротив, даже с географической точки зрения имелась необходимая дистанция и, кроме того, меньшая зависимость от воздействия римлян, их традиций, культуры и ее произведений.

Из этого, однако, еще не следует, что Скандинавские страны оставались в глубокой изоляции. Напротив. Именно в это время достигает наибольшей силы уже упомянутый поток золота, поступавшего с юга, из Италии, Подунавья и других римских провинций на север; многие другие импорты также указывают на оживленные контакты с югом.

Весьма неожиданным и поразительным доказательством этих контактов, подтверждением тогдашней торговой активности шведов является открытое около двадцати лет тому назад и с тех пор исследующееся археологами поселение железного века на о. Хельгё в озере Меларен⁹ (илл. 60). Самые ранние находки из Хельгё относятся к I в. н. э. Их высокое качество указывает на то, что уже в это время Хельгё стало чем-то вроде ремесленного поселка при расположенном неподалеку племенном центре (Старой Упсале); возможно, здесь была также резиденция местного «стурмана» (букв. «большого человека, великого мужа»), представлявшего интересы конунга и высшей знати. Важное значение Хельгё подтверждают находки, относящиеся к V-VI вв. В числе прочего здесь найдено не менее семидесяти византийских золотых монет V и VI вв., т. е. больше, чем на всей остальной территории Швеции того времени.