Читать «Тигриный лог» онлайн - страница 390

Преодолев ещё раз Кошачью тропу, я вставила сложенный листок в дверцу калитки и буквально побежала оттуда сломя голову, не в силах больше видеть венок с белой лентой, бросающейся в глаза, как обрывок тобока. Записка, воткнутая в щель, напомнила о стене плача, где записки подавались Богу — безответно. Я бежала, пока не оказалась у дороги и, поймав редкую попутку, поехала к себе домой, молясь, чтобы смерть Лео была моим больным воображением и речь о ком-то совсем другом. Я загадала, что подожду ещё, когда он закончит свои походы по свету, когда накажет всё зло, убьёт всех негодяев, пусть и не хотел убивать. Подожду и дождусь его возвращения. Но на Каясан я больше не поднимусь… Там не осталось никого, кто ждал бы меня и был бы мне рад. И там остался проклятый венок, чей унылый и загробный вид снился мне в кошмарах после этого.

Дома я читала и перечитывала единственное письмо от Лео, боясь размочить его слезами, а потому держа на почтительном расстоянии от лица. Я не верила, что это последние слова, которые я услышу от него. Я не верила, что мы никогда больше не встретимся. Я не собиралась встречать больше никого другого, и если ко мне не придёт он, то я всеми правдами и неправдами заставлю Хенсока взять меня обратно в Тигриный лог, где я и закончу свои дни. Но Лео был бы против, чтобы я поступила так… если он где-то погиб (нет, не он! Я не буду так думать, не буду! Но разве возможно избавиться от этой мысли?), то это было ради счастья людей… ради того, чтобы другие жили нормальной жизнью. Как он пёкся о том, чтобы у меня когда-нибудь появились дети… он любил детей, животных, всё, что стоило защищать, что не могло постоять за себя само. А я просто растопчу эту жертву и сделаю напрасным то, что он лишил нас с ним взаимного счастья и любви. Нет, это всё глупости. Я не предам память Лео. Да какую память! Он жив! Чувствуя, как разболелась к утру, я предпочла немедленно собраться и уехать в Сеул, чтобы не смотреть за окно и не видеть изломанного хребта Каясан.

Прошло пять, шесть и семь лет с тех пор, как я вышла из калитки Тигриного лога. Вспоминая о легенде про Небесную Ткачиху, я скрещивала пальцы и надеялась на число семь. Ведь раз в семь лет на Млечном пути встречаются даже разлученные волей богов возлюбленные. Раз в семь лет происходит даже невозможное и Лео, бродивший по свету и не возвращавшийся столько лет, мог бы и вернуться, чтобы успокоить меня, до сих пор верящую, что вот-вот его увижу, выглядывавшую его силуэт в толпах людей в Сеуле, во всех местах, где я бывала, в каждом прохожем. Но и спустя семь лет от него не пришло никакого известия. Спустя семь лет мне вдруг встретился другой, кто-то, кто впервые за всё это время заставил меня подумать о самом себе, а не о Лео.

Давно закончив учебу и работая в отряде специального назначения, который посылали в горячие точки, на самые тяжелые задания, я стала взрослой и самостоятельной девушкой. Я принадлежала самой себе и ощущала, как юность проходит, и из неё я с восторгом вспоминаю только десять недель счастья. Проходит не только юность, но и моя жизнь. Она идёт, а я стою на месте, застыв в ожидании чего-то, чему, возможно, никогда не быть. Но у меня было желание жить, и нужно было себя заставить делать это, не забывая прошлое, но отпустив его. Отпустив как можно дальше, чтобы оно было звездой-подсказкой на небе, а не мертвым грузом кандалов на ногах. Всё это время будучи сильной и терпеливой, мне захотелось стать слабой, рассыпаться, чтобы собраться заново. Наблюдая когда-то за моими попытками стать крепче, Сандо сказал, что сильных мужчин любят, а сильных женщин жалеют, потому что за силой женщина не прячет ничего, кроме обид, горечи и желания найти того, от кого не захочется обороняться. Он был очень умён, наш Сандо.