Читать «Первомост» онлайн - страница 6

Пугали ли эти мрачные видения мостищан? Или, быть может, привыкали они к неистовости реки и не замечали ничего в ее волнах? Не могли не замечать, замечали все, помнили, передавали друг другу, вспоминали снова и снова. Но все это так, будто их это не касалось, будто о них самих не шла речь, им не угрожало никогда, потому что, вознесенные над рекой прочным мостом, они считали ее навеки покоренной своей силе, и если и мерещилась кому-нибудь из них собственная смерть, то не могла она быть похожей на ту, которая плыла внизу. Они и сами давали иногда поживу Днепру, когда на мост пытались прорваться непокорные или же попадался забияка, старавшийся напугать мостовиков. Безжалостно сбрасывали с моста убитых, а то и живых, и одинаково уготован был конец и тем и другим в волнах днепровских, которые становились союзниками мостовиков, соединенные с ними служением делу великому и вечному: движению.

Следовательно, этот МОСТ мог бы называться еще ДВИЖЕНИЕМ.

Хотя не каждому сразу открывается это высшее назначение на первый взгляд неподвижного моста, точно так же как невежды никак не могут постичь невозможность поддержания неподвижных, закостенелых утверждений в мире, который пребывает в вечном движении и изменчивости.

Дерево, в отличие от воды, не выдерживало вечности движения, оно умирало под ногами людей, под колесами и конскими копытами, в нем исчезали живые соки, оно белело, истощалось, становилось хрупким, доски настила проламывались, мост зиял черными отверстиями, сквозь которые снизу заманчиво проглядывала река, но тогда мостищанские плотники без промедления тащили новые доски и, не прерывая движения по мосту, исправляли настил, пускали прохожих и телеги стороной на короткое время, ремонт придавал мосту новый вид, неравномерное чередование досок свежих, живых с изношенными, стертыми, изнуренными производило впечатление подвижности и самого тела моста, мост словно был живым существом, пролегал между берегами, подобно сказочному змию, который милостиво переносит на своей пестрой спине людей, их коней, их телеги, их скарб, их хлопоты, тревоги и надежды.

И вот тут, наконец, самое время повести речь о государственном значении этого моста, потому что князь Владимир Мономах, при всей его многоумности и склонности к высоким помыслам и молитвам, сооружая в первые годы своего киевского княжения Первомост через Днепр, руководствовался не скрыто-возвышенным назначением этого сооружения, а прежде всего заботился о потребностях значительных и важных с точки зрения повседневности. Мост должен был соединять путем надежным и постоянно действующим Киев с землями близлежащими, как Переяславская, и отдаленными, как Рязанская, Ростово-Суздальская и все остальные. Он представлялся Мономаху не просто твердой дорогой через Днепр к землям по ту сторону реки, — он должен был бы стать как бы связью между землями, собирающим сооружением — подобно собору, который служит единению людских душ в единой вере, хотя, по правде говоря, отдельных людей до конца соединить не удается никогда, это Мономаху также открылось еще в те времена, когда он, исполненный непоколебимой веры в самое святое, изо всех сил старался побратать всех русских князей, созывал их к этим днепровским берегам на съезды и князья заключали братские договоры, давали обещания в дружбе и в любви, целовали крест, а потом один выкалывал глаза другому, тот захватывал города и земли своего соседа, третий звал на помощь иноземного владетеля, дабы разбить единоплеменников, а еще один, словно пес приблудный, только и выжидал минуты, чтобы укусить кого-нибудь, чтобы отхватить для себя кусок…