Читать «Пруссы эпохи викингов: жизнь и быт общины Каупа» онлайн - страница 92

Именно с такой сакральной по своему смыслу спецификой скопления погребальных памятников со скандинавскими чертами в юго-восточной Балтии связан западнобалтский феномен в эпоху викингов. Торговые эмпории северян возникали здесь не только ввиду удобства водных и сухопутных подходов к поселению или к скрещению торговых путей. Для пришельцев были важны места, исторически связанные с их предками, участки балтской территории, освящённые многовековым присутствием останков их родственников.

Однако полностью соответствующее нормам вика торгово-ремесленное поселение возникло лишь в Truso. В его случае сказались, очевидно, пограничный со славянами характер участка территории прусской земли Погезания, занятого под это поселение и высокий процент славян, составлявших его население. Видимо, именно этот славянский субстрат был той питательной средой, в которой могло активно развиваться скандинавское поселенческое движение на Балтике. В случае с Grobina и Kaup скандинавам так и не удалось занять в этих поселениях решающие места (очевидно – из-за жёсткости и негибкости местных традиций) и их деятельность протекала под строгим контролем местных властных структур. Это стало причиной конкурентных набегов датчан и шведов на эти поселения, это отразилось и в структуре местных могильников (Кулаков В.И., 2012, с. 109). Именно западнобалтский сакральный феномен стал причиной отсутствия в Grobina и Kaup поселений с чертами, типичными для торгово-ремесленного поселения эпохи викингов. Местные объекты, связанные с торговой и ремесленной деятельностью, имели иные параметры. Торговля руками скандинавских купцов могла вообще осуществляться с судов, дабы нога чужеземца реже ступала на землю балтов.

Отсутствие прямых археологических свидетельств о существовании в западнобалском ареале (исключая Truso) торгово-ремесленных поселений с преобладающим (как и в остальной Северной Европе) скандинавским этно-культурным элементом объясняется особыми, граничащими с ксенофобией нравственными нормами западных балтов. Ещё в сер. Х в. Ибрагим ибн-Якуб отмечает тщательность, с которой пруссы несли охрану пределов своей земли (Aus der Kirchengeschichte…, 1861, S. 239). Судя по тексту «Страстей Св. Адальберта» миссионера Войцеха-Адальберта в апреле 997 г. приводят в селение, помещают в большом доме на торжище и говорят ему: «Нами и всей этой страной, вход в которую мы составляем, повелевает общий закон и одинаковый образ жизни… Убирайтесь из наших пределов» (Кулаков В.И., 1993, с. 39). Значит, торжища (дисл. Kaup – «торжище») существовали у пруссов эпохи викингов. Правда, они могли быть представленными, судя по тексту «Страстей…», в виде неких экстерриториальных частей прусских поселений, куда в экстренном порядке кратковременный доступ иноземцев был разрешён. Чётвёртый закон легендарных «семнадцати заповедей» Видевута гласит: «…Все соседи, которые почитают наших богов и приносят им жертвы, должны быть нами любимы и почитаемы. Если же они отвергнут (наших богов), должны быть (уничтожены) при помощи огня или дубинами» (Кулаков В.И., 1994, с. 150). Согласно следующему закону, старшая жена прусса должны «происходить из того рода, который пришёл с нами в страну…» (там же). Согласно прусским легендам, первопоселенцами Янтарного берега были некие «скандиане» – выходцы из легендарной Кимбрии (Ютланд или Готланд) (Simon Grunau, 1876, S. 60, 61). В данной части свода прусских сказаний под напластованиями фольклорных материалов видна историческая фактура, отражённая в археологическом материале римского времени, свидетельствующем о плотных контактов эстиев со скандинавами в начале I тыс лет. н. э. (см. выше). Со временем эти контакты привели к формированию полиэтничных могильников. Торговые контакты с севером Европы могли развиваться не только с учётом коммерческой необходимости, но и с привлечением родственных/матримониальных связей. Однако строгие ограничения деятельности в западнобалтском ареале иноземцев, не принесших жертв местным богам, не способствовали формированию здесь оставивших мощные культурные напластования торгово-ремесленных поселений. Вне пределов исторически сложившихся скандинавских анклавов типа Grobina и Kaup североевропейские импорты в западнобалтской среде IX–X вв. весьма редки (Bliujiene A., 2008, fig. 1). Эта особенность юго-восточной Балтии IX–X вв. привела к тому, что в XI в. активные торговые операции по Неманскому и Даугавскому торговым путям проводили местные купцы, используя в качестве товара продукцию местных мастеров, сделанную по местным или скандинавским образцам (Кулаков В.И., 2012, с. 108; Spirgis R., 2008, p. 384).