Читать «Человек, который съел машину: Книга о том, как стать писателем» онлайн - страница 95

Ваше творчество приносит какую-то пользу другим людям?

Я не слишком много думаю о самовыражении. Я определенно пишу ради других людей. Но это все сложно, потому что я не хочу им потакать. Я просто хочу говорить правду, но теперь я говорю ее не только ради себя. Когда я была поэтом, я писала много историй. Да, там действительно было немало самовыражения, потому что я хотела почувствовать, что могу сказать все что угодно. Я нередко использовала неприличные слова в своих стихах, как будто показывая читателю язык: «Видите? Я могу делать что хочу!» Теперь мне гораздо интереснее настоящее общение, то, как я с помощью речи, черных букв на белой странице, могу установить связь с людьми всей страны, передать им часть ясности, если она у меня есть. Поэтому теперь самовыражение меня не слишком интересует, хотя для начинающего автора это хорошо, потому что это учит самоутверждению. Сейчас, когда я полностью отдаюсь творчеству, я нахожусь в пути, и ничто меня не тормозит. Текст сам создает текст. Я не самовыражаюсь, я отпускаю Натали Голдберг на волю. Я выхожу за пределы себя. Мне кажется, если бы я занималась просто самовыражением, я бы сидела и писала: «Я так счастлива сегодня, я влюбилась, я так люблю моего партнера, он такой классный», – и всем, кто читал это, было бы скучно. Чтобы научиться общаться за пределами себя, мы должны пойти дальше непосредственного самовыражения, научиться уважать детали и прикасаться к истинной сути вещей.

В чем отличие писательской практики от медитации?

Когда я сажусь медитировать, моя цель – освободиться от мыслей и заполнить разум только собственным дыханием в настоящий момент времени. Разумеется, это не так просто. Если вы долго сидите, медитируя, вы замечаете, что мысли очень прилипчивы и все время стараются вернуться. Когда вы пишете, вы хватаете мысль и записываете ее, после чего можете переходить к следующей и таким образом продолжать двигаться. Ваш разум должен сосредоточиться на кончике вашего пера. Мысли становятся быстрым потоком, в котором вы находитесь, сохраняя неподвижность. Поэтому они уже не так прилипчивы. В каком-то смысле писательская практика – это более удобный способ достижения умиротворения. Я пробегаю по собственным мыслям и отпускаю их; если же я медитирую, мне некуда от них деваться, и на их «переваривание» уходит больше времени. Они просто болтаются вокруг и вертятся на языке моего разума. Так что это различные процессы, но можно сказать, что они параллельны. Писательство – это моя самая глубокая дзенская практика.