Читать «Болтливая служанка» онлайн - страница 5

— И со всем тем, что у вас есть, вы без колебаний донесете на меня господину Ребиньюлю, прекрасно зная, что он в свою очередь без колебаний предаст меня в руки правосудия?

— Это мой долг, Летуар.

«С самых юных лет, — подумал Летуар, — я не доверял чувству долга, которое не считается ни с какими жертвами. И я был прав: еще чуть-чуть, и я сам стану жертвой долга этого остолопа!»

— Но если господин Ребиньюль предаст меня в руки правосудия, — терпеливо продолжал он, — я рискую угодить в тюрьму, вам это известно?

— Если вы оступились впервые, то вам, возможно, дадут отсрочку приговора.

— Но до суда я буду под арестом!

— Вполне вероятно.

— Мне не позволят оставаться на свободе до тех пор, пока не дойдет очередь до рассмотрения моего дела! Это может тянуться много месяцев…

— А то и лет, — подтвердил Гродьё. — Правосудие во Франции медлительно. Зато неподкупно.

— Так что дадут мне отсрочку или нет, я буду месяцами, а то и годами гнить за решеткой.

— Это не смертельно.

Без баб-то не смертельно? Без баб?! Месяцы, а то и годы без запаха женщины! Без ласкающего глаза зрелища бесчисленных пар ножек в чулках под загар, в чулках в сеточку, в чулках с рисунком, в чулках с блестками, которые благодаря моде на мини-юбки превращают тротуары города в гигантские подмостки мюзик-холла «Консер-Майоль», напоминая Летуару райский ад его юношеских увлечений. Месяцы, а то и годы без возможности утолить с Белокурой Бетти или с Грузчицей свою всепоглощающую и непрестанно растущую жажду. Месяцы, а то и годы без возможности погладить чью-то лодыжку в нейлоновых бликах, расстегнуть чей-то лифчик…

От ужаса у него заледенела спина. Ему не разрешат даже выписывать «Парижский альков». Мир без женщин — ни из плоти и крови, ни на снимках. Да он загнется.

— Итак?

Голос Гродьё вырвал его из кошмара. Вздрогнув, Летуар растерянно повторил:

— Итак?

— Что вы решили?

— Это ваше последнее слово: деньги сейчас же или доклад господину Ребиньюлю? Третьего не дано?

— Боюсь, что третьего действительно не дано.

— Вы… и в самом деле не можете потерпеть… скажем, каких-то два-три дня? Вы же понимаете, что в мои планы с самого начала входило возместить взятое и я…

— Не утруждайте себя. Деньги при вас?

— Э-э… Конечно же, при мне! Конечно же! Что за вопрос!.. Но… э-э… какие гарантии, что вы никого не посвятили в курс дела? Что эта история не дойдет до ушей господина Ребиньюля?

— Об этом не знает никто, кроме вас и меня.

— Вы могли просто так, походя, упомянуть в разговоре с приятелем или там с женой: «Вот, иду к этому подлецу Летуару, который запустил лапу в сейф…» Нет?

— Я ни с кем о вас не говорил. Никто даже не знает, что я пошел к вам.

— Вы даете слово?

— Даю.

Летуар не стал настаивать: слово Гродьё отлито из бронзы.

— Так, хорошо! Отлично! Сидите здесь! Одну секундочку, я схожу за деньгами.

Он поспешил в спальню, открыл ящик столика…

Когда он вернулся в гостиную, держа правую руку в кармане, Гродьё по-прежнему рассматривал носки своих ботинок. Летуар вытащил руку из кармана. Гродьё, встрепенувшись, вскричал: