Читать «Хроника Монтекассини. В 4 книгах» онлайн - страница 94

42. После этого император, приведя в порядок все свои дела, пришёл в наш монастырь вместе с римским понтификом Бенедиктом. Между тем, братья, собравшись все вместе, начали, согласно требованию устава, совещаться между собой об избрании аббата в присутствии папы и императора. Всё ещё был жив и принимал участие в этом совещании аббат Иоанн, а именно тот, который, как мы говорили выше, оставил аббатство и удалился в пустынь. Присутствовал также господин Теобальд, муж в особенности славный и родом, и нравами, который в это время деятельно управлял приорством в Марке, [откуда и сам был родом. За несколько дней до этого, когда названный император проходил через Марку, он, выйдя навстречу, весьма усердно ему прислуживал к чести и доброй славе этого места]*. Итак, были люди, которые советовали вернуть в аббатство названного аббата Иоанна. Но, поскольку он был уже дряхлого возраста, его по совету как императора, так и более мудрых братьев признали неподходящим для такого тяжкого бремени; наконец, после самых разных мнений, как обычно бывает в таких случаях, по общему желанию их всех братья сочли достойным господина Теобальда, избрали его аббатом, и поскольку август вместе с папой радостно одобрили этот выбор, то на следующий день, то есть в праздник апостолов Петра и Павла, он был торжественно посвящён этим папой.

43. В это время император страдал от сильной боли в животе и, как сам впоследствии рассказывал, хотя и испытывал к этому месту величайшее благоговение и уверял, что нигде не видал более почтенной и внушающей трепет часовни, всё же часто терзался ядом сомнения, действительно ли блаженный Бенедикт покоится в этом месте во плоти. И вот, этот святейший отец явился ему, когда он из-за уже названной боли и не вполне спал, и не совсем бодрствовал, и, подойдя к нему как бы ради врачебного осмотра, спросил, где именно у него болит. Когда тот рассказал о своей болезни, отец Бенедикт сказал: «Знаю, что ты до сих пор сомневаешься в том, что я здесь покоюсь, но, чтобы ты более в этом не сомневался и твёрдо верил, что А этом месте покоится моё тело, вот тебе знак. Как только ты поднимешься сегодня, то при мочеиспускании ты испустишь три крупных камня и с этого времени не будешь больше страдать от боли. И знай, что я - брат Бенедикт». С этими словами он тут же исчез. Испуганный император немедленно проснулся и, возвратив прежнее здоровье, согласно указаниям видения, воздал Богу и отцу Бенедикту величайшую благодарность. С наступлением утра, придя в собрание братьев, он после торжественных слов капитула сказал: «Что, господа мои, вы посоветуете мне дать врачу, который меня вылечил?». Когда ему ответили, что, поскольку они весьма охотно предоставят ему в монастыре всё, что угодно, он должен взять это и дать врачу, он сказал: «Не так следует [поступить], [как вы полагаете]*, но поскольку отец Бенедикт очевидным образом вылечил меня этой ночью, разумно и притом весьма справедливо, чтобы я вознаградил его за лечение из своей собственной казны». Сказав это, он со слезами, смешанными с радостью, рассказал всем то, что видел и слышал, прибавив: «Теперь я вполне точно узнал, что место это воистину свято, и никому из смертных не следует более сомневаться в том, что отец Бенедикт покоится здесь вместе со своей святой сестрой». В подтверждение же своих слов он продемонстрировал всем те три камня, которые, согласно указаниям видения, он испустил незадолго до этого. Итак, в то время как все изумлялись по поводу такого видения и столь удивительного исцеления императора и воздавали Богу хвалу и благодарность, он в тот же день [в присутствии римского понтифика, о котором мы говорили]*, с императорским великолепием пожертвовал блаженному отцу Бенедикту следующие дары: текст евангелия, снаружи, хоть и с одной стороны, покрытый чистейшим золотом и весьма драгоценными камнями, а изнутри восхитительно украшенный, как говорят, унциальными буквами и золотыми образами; золотую чашу вместе с её миской, изготовленную из драгоценных камней, жемчуга и прекрасных смальт; зелёную ризу, украшенную золотой каймой; столу, орарь и пояс, всё вытканное золотом; также белоснежный плювиал с вытканными золотом краями и тунику из той же материи, украшенную золотой выделкой; но и зелёную мантилью, тоже украшенную золотом; а также кружку и немалой величины серебряный бокал, из которого братья пили по самым значительным праздникам. Он, кроме того, взял у евреев одно одеяние на алтарь святого Бенедикта, которое принадлежало королю Карлу и которое евреи удерживали в качестве залога за 500 золотых, а также серебряную саксонскую большую чашу вместе с её миской, которую Теодорих, король саксов, некогда прислал блаженному Бенедикту. Всё это он, положив в присутствии братьев на алтарь блаженного Бенедикта, пожертвовал ему и просил названного папу составить по поводу всего этого в названном месте грамоту его имени, приложив к этой грамоте угрозу папской анафемы, дабы никто и никогда не смел отобрать что-либо из того, что мы назвали, или из иного, что этот император впредь пожалует этому монастырю. Также этот папа, страстно поздравляя императора с выздоровлением, и сам пожертвовал блаженному Бенедикту в этот день отличную лазурного цвета ризу, надлежащим образом украшенную золотой каймой, одну превосходную столу, вышитую золотом, вместе с её орарем. Но и архиепископ Пильгрим из благодарности к выздоровлению императора точно так же пожертвовал в этот день блаженному Бенедикту превосходную пурпурную ризу, украшенную по кругу золотой каймой со знаками двенадцати месяцев, столу с золотом и один плювиал. После этого названный христианнейший император, считая, что того, что он сделал из чрезмерной любви к этому месту, всё ещё недостаточно, увещеваемый [названным архиепископом]* Пильгримом и Теодорихом, своим канцлером, на другой день составил жалованную грамоту этому месту на замок под названием Бантра, владельцы которого очень часто тревожили наш монастырь, как разбойники; поэтому, вырвав замок из их рук, он передал его в пользование рабов Божьих этого места в вечное владение и распоряжение. Он составил также другую грамоту на все владения этого места по всем землям, согласно распоряжениям императоров, его предшественников, и посредством этой грамоты императорской властью утвердил за нашим монастырём также монастырь святой Марии в Каннете в термольских пределах, и таким образом, страстно вверив себя отцу Бенедикту и всем братьям, вернулся домой с их благословением. И чтобы не казалось, будто он в известной мере забыл благодеяние такого благодетеля, он, как только вернулся домой, позаботился наряду с изъявлениями величайшей благодарности прислать сюда блаженному Бенедикту [отличную]* розовую ризу, [очень красиво]* украшенную золотой каймой, вместе со стихарем и поясом, столой и орарем, какие прилично послать императору, и в дальнейшем проявлял в отношении этого святого места такое благоговение, что если бы прожил чуть дольше, то непременно оставил бы императорский престол и служил бы здесь Богу в одеянии святого исповедания.