Читать «Вполне современное преступление» онлайн - страница 15
Пьер Мустье
— Иначе к чему тогда машины для перевозки больных? — сказала она.
— Ни к чему! — ответил я. — Мы приехали.
Перед входной дверью я невольно отшатнулся назад, но Жюдит подхватила меня, крепко сжав мое плечо.
— Вам плохо? — спросила она.
— Да нет! — раздраженно ответил я.
В лифте мне стало легче, и я ей улыбнулся; но на лестничной площадке десятого этажа меня охватила смертельная усталость. Я с трудом передвигал ноги, словно шагал, увязая по колено в грязи.
— Ключ! — вдруг вскрикнул я. — Я потерял ключ.
— Неважно, — сказала Жюдит вполголоса. — Вас ждут. — И она нажала кнопку звонка.
Соланж схватила меня в объятия. Я инстинктивно отстранился, коснувшись лицом ее мокрой щеки, вглядываясь в нее широко раскрытыми глазами. Она обхватила левой рукой мою шею, уронила голову мне на грудь и повторяла сквозь рыдания:
— Бедный мой Бернар! Бедный мой Бернар!
У нас с невесткой никогда не было особенно теплых отношений, и этот взрыв чувств удивлял меня, был мне даже неприятен.
— Робера предупредили, — сказала она. — Он приедет через час. Сейчас я одна с ней.
— С кем? — спросил я, стряхнув ее руку со своей шеи.
Она испуганно взглянула на меня.
— Послушайте, Бернар… Вы же прекрасно знаете. Вы ведь в курсе.
— В курсе чего? — спросил я, задыхаясь. — Где Катрин?
Соланж взяла мои ладони в свои, стиснула их, и на сей раз я не сопротивлялся.
— Идите к ней! — сказала она. — Мы с Робером всю ночь провели возле нее.
Она открыла дверь в спальню и отступила, пропуская меня вперед. Невозможно описать то, что я испытал. Мне хотелось излить свое негодование в язвительных насмешках, меня возмущало, что какую-то старую куклу уложили на нашу с Катрин постель. Что за гнусная шутка! Я не желал больше делать ни шагу, сейчас повернусь к Соланж и выскажу ей все; вот только ноги меня не слушались и несли меня к постели, словно их подгоняла охватившая все тело дрожь. Нет, это вовсе не Катрин! Не была же Катрин такой крошечной. Эта женщина с ничего не выражающим лицом, которую уложили на перину прямо в туфлях, походила на карлицу. Голова ее утопала в пышной подушке, и седеющих волос почти не было видно, казалось, лицо выставлено напоказ в футляре, все кости его отчетливо вырисовывались, выступая под пергаментной кожей. Я закричал: «Нет!», но голоса моего никто не услышал, или он внезапно совсем пропал. Рука Соланж ласково опустилась на мое плечо, и я качнулся вперед: я упал на кровать, прижавшись губами к этим оловянным волосам, которые я теперь узнал, там, между ухом и виском, где некогда билась такая нежная синяя жилка.
IV
Смерть — золотой век семьи. Похороны скрепляют обременительные семейные узы — нахлынет поток родственников, и вся эта толпа берет в свои руки власть. Мне хотелось остаться одному у изголовья Катрин, но семейство было против. Дамы монотонно перебирали четки прилагательных: «Бедненькая мученица, жестокое, отвратительное убийство…» Потом одна из них разражалась рыданиями, а остальные вторили ей. Я до крови закусывал губы, но слезы все равно текли по моим плохо выбритым щекам, скапливались в морщинках, застревали в щетине волос.