Читать «На неведомых тропинках. Шаг в пустоту» онлайн - страница 159

Разница мужской и женской физиологии. Мужчина отдает, женщина приобретает.

Первая легенда о демоне закончилась печально, все умерли, прямо как в нашей классике. Потомки древних созданий твердо шли по стопам предков, творя свою грустную историю здесь и сейчас.

Убить Седого могли двое. По праву крови — Алиса и я. Екатерина сделала свою ставку и проиграла, убийца из меня по-прежнему аховый. Седой был более удачлив или, скорее всего, расчетлив. Он знал, на что я способна, а на что нет. Кирилл не видел риска в том, чтобы пойти на поводу у Прекрасной, я по-прежнему медлительный человек, такому не воткнуть в демона нож.

Обычно таких, как я, потенциальных исполнителей, убивали сразу. Исключали саму возможность. Видят святые, Иван пытался.

Владе, принесенной в жертву вместе с ребенком, Кирилл перерезал горло сам. Именно эта особенность, а не излишняя кровожадность, заставляла родителей лично браться за нож. Они палачи собственным детям. В других руках оружие: клинок, нож, атам, сабля или осколок стекла — для маленьких демонов не страшнее пластиковой вилки. А подданные из особо приближенных подражали, не понимая ни сути, ни практической необходимости этого действия, что не отменяло общей дикости обычая приносить в жертву детей.

Кирилл перешагнул через тело Прекрасной, утратившей право носить этот титул, схватил Тамарию за волосы и потащил за собой. И делал он это с улыбкой. Хвост проехался по моей руке и нехотя разжался.

— Клятву, — рявкнул демон.

Она вырывалась, шипела, рычала, пыталась превратиться, стать такой же Прекрасной, как была мать, вернее, тетя. И в какой-то момент ей это удалось. Жаль, что Седой плевать хотел и на капельки росы на коже, вряд ли я смогла бы так безнаказанно их коснуться, и на потемневшие волосы, которые вдруг утратили всю шелковистость, поднялись и обвились вокруг его пальцев, как водоросли, пытаясь проникнуть, прорасти под его чешую в незащищенную плоть.

Он швырнул девушку лицом в стол, который сдвинулся от удара. Я откатилась, задев рукой что-то мягкое, почувствовала на пальцах влагу, скосила глаза, и тут же вскочила на ноги, шарахнувшись в сторону. Трупы парней, что обеспечивали меня через день ванной, все еще лежали здесь, каждый в своей огромной луже крови. Под подбородком у ближайшего зияла мясистой краснотой рана, второй рот, ощерившийся белыми вкраплениями хрящей, жил. Я затрясла ладонью и судорожно вытерла пальцы о штаны.

Седой не дал Прекрасной прийти в себя и ударил рукой по лицу, среди нечисти такое вполне могло бы сойти за ласку. Ее голова мотнулась.