Читать «Я люблю тебя, небо» онлайн - страница 65

— Что так рано, еще 11 часов?

— А кто их знает.

Не удалось в этот день слетать и после обеда. Погода в Магдебурге стояла неважная, полеты переносились с одного дня на другой. Ребята «перегорали», «перегорел» и я. Вылет по первому упражнению был самым неудачным за всю мою практику выступлений. Я, естественно, расстроился не только потому, что плохо слетал сам, но и потому, что нанес ущерб команде. В общем, после выполнения обязательной программы наша команда заняла седьмое место из одиннадцати. Такого с нами еще не бывало!

Новшества в правилах судейства принесли массу неприятностей не только нам. Одно из них едва не стоило жизни южно-африканскому спортсмену. По новому положению летчик, выполнив «штопор», должен зафиксировать свою машину в строго вертикальном положении, а потом уже переходить в нормальный или перевернутый полет. Это влекло за собой большую потерю высоты. Мы пытались было возражать против этого пункта, доказывая его опасность, но те же южноафриканцы заявили, что советские летчики — чемпионы мира, признанные мастера и что им, то есть нам, отказываться не к лицу.

Мы согласились, и все наши ребята и девушки вышли из этого испытания с честью. Но вот в небе спортсмен из ЮАР. Закончив «штопор» на недопустимо малой высоте, он поставил самолет на вертикаль и увидев, что земля совсем рядом, бесшабашно толкнул ручку управления от себя. Представьте себе: самолет свечой несется вниз, до земли остались считанные метры, мы уже закрыли глаза, ожидая взрыва, кое-кто отвернулся... Его спасла небольшая ложбина на летном поле, в которую точно вписался выходящий из «штопора» самолет. Потом, посадив машину, летчик вывалился из кабины и долго плакал, закрыв лицо ладонями. Спортсмена дисквалифицировали, но он и сам, по-моему, вряд ли когда-нибудь сядет за штурвал.

Если говорить начистоту, после неудачного начала мы немного растерялись, что в свою очередь повело к большому количеству ошибок при полетах. Потом взяли себя в руки.

Не могу не восхищаться железной выдержкой и самообладанием моих друзей: Алексея Пименова, Валентина Пономарева и особенно Игоря Егорова, которые и в этих условиях продолжили борьбу, летали с предельным напряжением воли, с полной отдачей сил. К концу состязаний полуфинала мы переместились на третье место, пропустив вперед команды ГДР и США. Оставался последний вылет спортсмена из нашей команды Игоря Егорова. Он мог существенно поправить положение, если слетает без единой ошибки, набрав максимальное количество очков — больше, чем уверенно выступивший американец Боб Херендейн. Задача перед Игорем стояла чрезвычайно трудная. Он это прекрасно понимал. Готовили Игоря к вылету всей командой. То и дело сыпались советы:

— Игорь, ветерок усиливается — начни пилотаж чуть попозже!

— Не забудь проверить замок привязных ремней!

— Жалюзи двигателя сразу открой — жарко становится.

Трудно сказать, что было тогда в мыслях у Игоря. Со стороны заметно было одно — он стал как бы суровее, старался не ввязываться в отвлеченные беседы и споры, что-то обдумывал, бросая изучающий взгляд в небо, которое через несколько минут станет его суровым экзаменатором, затем ловким, кошачьим движением прыгнул на центроплан, решительно сел в кабину, четко выполнил необходимый комплекс действий по запуску и опробованию двигателя. И вот краснокрылый ЯК, ведомый нашим товарищем, стремительно взмыл в магдебургское небо.