Читать «Рассказы о временах Меровингов» онлайн - страница 134

С утра 1-го марта город Лимож был в волнении. Множество граждан всякого звания толпились у входов к тому месту, где должна была собраться курия. Судьи, декурионы, дофензор, епископ и высшее городское духовенство заняли кресла и скамьи сената. Референдарий Марк вошел в собрание с почетной стражей и слугами, несшими его оценочные книги и податные росписи. Он представил данный ему указ, скрепленный отпечатком королевского кольца, и объявил оклад и род податей назначенных королем. Во времена римской империи, дофензор возвысил бы голос и стал бы делать замечания и возражения по праву, данному ему на то законом; но этот светский глава муниципальной власти исчезал, со времени владычества варваров, перед епископом, который один был способен принять на себя попечение о выгодах города. Лиможский епископ, Ферреоль, не уклонился от этого долга. Противопоставляя правам казны давность, он сказал, что город был переписан во времена короля Клотера и перепись эта сделалась законом; что по смерти Клотера, когда граждане присягали Гильперику, этот король обещал клятвенно не вводить у их ни новых законов, ни обычаев, ни отдавать никаких приказаний, клонящихся к новым с них поборам, но держать их так, как они жили под властью его отца. За этими речами, спокойным выражением общего неудовольствия и готовности к сопротивлению, крывшихся тогда в городе, последовал ропот одобрения, раздавшийся со скамеек курии, и, может быть, по римскому обычаю, послышались с разных сторон общие восклицания, подобные следующим: «Истинно! справедливо! Все так думают! Да, все, все!»

Кичась своей властью и досадую на задержку, которую могло причинить это сопротивление, Марк отвечал грубо и высокомерно; он сказал, что пришел для того, чтоб действовать, а не спорить; требовал от города повиновения королевскому указу и к требованиям своим присоединил угрозы. Общие крики внезапно покрыли его голос; волнение в собрании сообщилось толпе, собравшейся у дверей; она не выдержала и ринулась в курию. Тогда умеренное сопротивление уступило место народной ярости, и в зале раздались крики: «Не хотим переписи! Смерть грабителю! Смерть хищнику! Смерть Марку». Сопровождая эти вопли выразительными телодвижениями, народ устремился к тому месту, где королевский пристав сидел рядом с епископом. В эту критическую минуту, епископ Ферреол вторично исполнил благородный долг заступничества, соединенный с его званием: он велел Марку встать, взял его за руку и, удерживая голосом и знаками напор мятежников, остановившихся с изумлением и уважением, достиг выхода из залы и отвел референдария в ближайшую базилику. Марк, достигнув этого убежища, где жизнь его была в безопасности, стал думать о средствах выбраться скорее из Лиможа; это удалось ему также с помощью епископа, — он бежал, может-быть, переодетый.

Между-тем в зале курии волнение продолжалось. Судьи и сенаторы, светские и духовные, смешались там с толпой народа. Одни были пасмурны, не зная на что решиться; другие предавались увлечению политических страстей. В числе последних отличались, кажется священники и настоятели аббатств. Народ, оставшийся с минуту в нерешимости и как-бы в изумлении от того, что выпустил живым и здравым человека, которому готовил мщение, — обратил потом всю свою ярость на оценочные книги, брошенные Марком в бегстве. Самые отчаянные схватили их с намерением изорвать, но другие предложили перенести эти ведомости на площадь и там сжечь с торжеством, которое ознаменовало бы победу лиможских граждан и решимость их не подчиняться новым налогам. Это предложение взяло верх; побежали обыскивать дом, где жил референдарий, и вынесли оттуда все, какие только нашли там, росписи и книги, предназначенные для других городов. При радостных кликах толпы, упоенной мятежом, сложен был костер. Граждане высшего звания волновались наравне с другими и рукоплескали, глядя, как пламень разрушает книги, привезенные королевским чиновником. Вскоре от них остался лишь пепел; но эти книги были только списки, подлинник которых хранился в целости в сундуках королевской казны. Таким образом, избавление, которым хвалился город Лимож, не могло быть прочно.