Читать «Рассказы о временах Меровингов» онлайн - страница 120

Эта речь, запечатленная величием, не произвела никакого действия на ум Еврея Приска; он перестал поддерживать спор, но нисколько не казался поколебленным. Когда король заметил, что он молчал с видом человека, не желающего ни в чем уступить, то обратился к турскому епископу и сказал: «Святой пастырь, пусть минует несчастного твое благословение; я же скажу тебе, как Iаков сказал ангелу, беседовавшему с ним: не пущу тебе, аще не благословиши, мене». После этих слов, не лишенных приятности и достоинства, Гильперик спросил воды для омовения рук себе и епископу, и когда они оба омылись, то Григорий, возложив правую руку на главу короля, благословил его во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Тут же стояли на столе хлеб, вино, а вероятно и разные другие яства, назначенные для угощения знатных особ, приходивших откланиваться к отъезжавшему королю. По обычаю франкской вежливости, Гильперик пригласил турского епископа не оставлять его, не отведав чего нибудь от стола его. Епископ взял хлеб, осенил его крестным знамением и, переломив на две части, одну оставил себе, а другую подал королю, который вкусил стоя. Потом оба налили себе вина и отпили вместе на прощанье. Епископ распорядился об отъезде в свою епархию; король сел на лошадь, окруженный своими людьми и слугами, и провожал вместе с ними крытую повозку, в которой ехали королева и дочь ее, Ригонта. Семейство нейстрийского короля, некогда многочисленное, состояло тогда только из этих двух женщин. Оба сына Гильперика и Фредегонды умерли в предшествовавшем году, похищенные заразою; последний из сыновей Авдоверы погиб почти в то же время кровавой смертью, мрачные подробности которой будут предметом последующего рассказа.

Религиозное прение, так странно вызванное шуткой, оставило, по-видимому, сильное впечатление в уме короля Гильперика. Во время пребывания своего в Париже, он не переставал предаваться глубоким размышлениям о невозможности убедить Евреев и привлечь их, словопрением, в лоно церкви. Эти размышления занимали его даже среди великих политических распрей и забот завоевательной войны, которую вел он на юге; последствием того был королевский указ 582 года, повелевавший креститься всем Евреям, жившим в Париже. Это приказание, данное на имя графа или судьи города и написанное по обыкновенной форме, оканчивалось изречением, придуманным королем, — изречением по-истине варварским, которое он привык употреблять, иногда в виде угрозы, иногда с твердым намерением исполнить его буквально: «Если кто ослушается наших повелений, то наказать его, выколов ему глаза».