Читать «Рыцарь Шато д’Ор» онлайн - страница 11

Он был приведен тогда, оглушенный падением, связанный, с непокрытой головой, пред светлые очи румяного, цветущего здоровьем и силой, тридцатилетнего маркграфа. Сюда же были принесены тела Генриха и Гаспара де Шато-д’Оров, залитые кровью, безгласые, взывающие к отмщению. Но Ульрих не мог отомстить, он не мог даже умереть рядом с ними по собственной воле — он был связан, и жизнью его мог распоряжаться только маркграф. Маркграф был опьянен труднодоставшейся победой и потому великодушен. Он сказал тогда:

— Ты славно сражался, юноша! Три моих рыцаря пали от твоей руки. В моей власти сейчас казнить тебя, ибо, выступив против меня, ты поднял руку на короля. Но я не могу допустить, чтобы древний и славный род Шато-д’Оров пресекся. Если у меня был достойный и благородный враг, который сейчас лежит здесь, сраженный моей рукой, то я сочту за честь оставить в наследство своим детям столь же достойных и благородных врагов, побеждая которых они могли бы приумножать славу нашего рода. Поэтому я дарую тебе жизнь. В вашем семействе не осталось больше мужчин, но я знаю, что жена твоего покойного брата ожидает дитя. Право распоряжаться твоей судьбой и судьбой рода Шато-д’Оров позволяет мне выбирать одного из двух возможных потомков славного Генриха, тебя или твоего еще не родившегося племянника, в том, разумеется, случае, если вдова твоего покойного брата, Клеменция, разрешится мальчиком. По праву первородства тебе как второму сыну принадлежит наследство отца, это безусловно, но!.. Сейчас это наследство — поражение и унижение. Если ты сейчас вступишь во владение Шато-д’Ором, то станешь навеки моим вассалом. Вспомни права, принадлежащие мне как сеньору! Они перейдут и к моему старшему сыну…

— Значит, вы предлагаете мне отказаться от прав на Шато-д’Ор? — спросил Ульрих, которому едва исполнилось восемнадцать лет.

— О нет! — широко улыбнулся маркграф. — Это было бы слишком жестоко! Ты не потеряешь эти права, если откажешься от них на время. Дай обет, что ты направишься в Палестину и сразишься там с сарацинами во имя Гроба Господня и святой веры. Если ты убьешь сто врагов и останешься жив, то, клянусь честью, я признаю тебя независимым графом и откажусь от всех прав сеньора.

— Но как же я докажу, что сразил сто сарацин? — воскликнул Ульрих, в глазах которого вспыхнул тогда огонек надежды. — Ведь я едва ли смогу привезти с собой сто отрубленных голов… А вы заявите потом, что я лжец!