Читать «Шиза» онлайн - страница 16

– И вот, – напомнил я ему, – как-то тебя взяли на это дело…

– Я тот зимний вечер в деталях помню, как сейчас. Как мы уцепились за последний грузовик, правда, не помню почему, но нас оказалось двое… Тех, кто смог, глотая выхлопы, удержаться. Я и Чалый. Мы неслись на приличной скорости. Орали, как поросята недорезанные. Такого кайфа я не испытывал ни до, ни после.

– Вы орали, – удивился я. – А водитель не слышал?

– Раз не остановился, – махнул он рукой, дескать, незачем по пустякам прерывать такой захватывающий рассказ. – Значит, не слышал. Может, у него музыка гремела в кабине, мы ведь не знаем! Потом я понял, что победитель должен остаться один. Двое – это слишком много. Мы не должны были финишировать вдвоем! На одном из поворотов я изловчился и выбил ногой крюк Чалого из буксировочного паза. Тот кубарем укатился под колеса сзади ехавшего самосвала и погиб. А я уехал.

– Так спокойно и уехал? И водитель не остановился?

– Ну да… Мне… кажется, – протянул он, прикрыв на мгновение глаза, – я даже слышал, как хрустели его ребра. Я не думал, что получится, но получилось. Как ни странно, мне ничего не было – никто ведь не узнал, что Чалый отцепился не просто так. Мне все сошло с рук. Чики-пуки. Были допросы в милиции, тетка вся исходила желчью, мол, говорила я тебе, предупреждала… А что толку!

– И тебя не мучила совесть, ты потом не раскаялся? У него могли родиться дети… Он мог кем-то стать в этой жизни…

– Еще как мог! Я ни на йоту не сомневаюсь в этом. Только не старайтесь, я вас понял с первого раза, – усмехнулся Лекарь. – Я даже знаю, что отсутствие раскаяния – это один из признаков психопатии по американской классификации Хэра. Но не буду себе приписывать то, чего не было.

Я откинулся на спинку кресла. Он знает «Перечень психопатических черт» Роберта Д. Хэра – или сокращенно ППЧ. Мне не послышалось? Что это – сюрприз? Заготовка?

– Ты знаешь этот перечень?

– Макар Афанасьевич как-то дал почитать методичку, – пояснил он, словно это был модный детектив или боевик. – Я и заинтересовался…

Вот это кульбит! Он не мог предполагать, что разговор «вынесет» нас к этой методичке. Выходит, Макар Афанасьевич существует. Жаль, не хотелось бы. Но это так, сноска.

– Итак, мы говорили о раскаянии! – продолжил я.

– Так вот, не было его. Стопудово! Умом я все понимаю, но тогда не раскаивался нисколько, уж очень был зол на Чалого и на всю компанию. Они, по сути, хором издевались надо мной, в каком-то смысле насиловали меня. Хладнокровно глазели, как я терпел адскую боль, и умирали со смеху, когда я не удерживал этот самый уголек в своей ладони. Они выжгли мои линии Жизни, Любви, Сердца…

Он раскрыл ладонь, на которой я ничего особенного не увидел, но сочувственно кивнул, дескать, понимаю…

– Сожалею, Константин, – покачал я головой, – но в юности мы все максималисты, ты мог отказаться от этой затеи, никто тебя на аркане в компанию тех подростков не тянул. А то, что ты сделал, пусть не преднамеренное, но убийство.

– Ну да, ну да… Сейчас вы начнете меня воспитывать… Короче, вы спросили, люблю ли я смотреть на огонь. Отвечаю: нет, поскольку в памяти сразу всплывают эти подробности, гогот толпы, а ладонь начинает зудеть, как будто ее чем-то стягивает. Не люблю!