Читать «Магические зеркала. Магия полов» онлайн - страница 25

К более мягким средствам, возбуждающим любовь, принадлежат анис, ир и т. д. Словацкие девушки, вплетают в свои косы сухостебельник (Asplenium Trichomancs L. – особая разновидность папоротника) с тем, чтобы привлечь к себе женихов.

Папоротник приносит молодому человеку счастье в игре и успех у женщин.

Плаун (Lycopodium selage L) – священное растение друидов, служит и словакам в качестве средства для колдовства. Девушки вшивают его целыми кусками в свои платья с тем, чтобы обзавестись возможно большим числом женихов. Но плавун отличается еще одним свойством: он предохраняет девушек от несвоевременной беременности.

Деревенские девушки перед тем, как начать танцы, кладут себе в ботинки сухотный корень. При этом они говорят:

«Брошу тебя в башмачок, Мой милый коренек; Спеши ко мне дружок».

Точно также и молодой человек должен всегда иметь при себе ноготки, завернутые в шелковый фиолетовый платок, если он хочет вызвать к себе любовь девушки. Грондола и колючник, смешанные с красным воском, служат причиной страстного расположения девицы к молодому человеку.

Вербена (verbenu officinalis L) является «прекрасным растением для беспокойных супругов». Никто не устоит перед любовью к человеку, намазавшему свое тело вербеной.

Когда у южных славян возникает семейный раздор, жена берет яблоко и оставляет его на ночь в руках какого-нибудь умершего незаконнорожденного ребенка. Затем она подает это яблоко своему мужу, тот съедает его – и мир снова восторжествовал. С той же целью она иногда заваривает в пище выделения аиста. В основе этих двух обычаев лежит одна и та же мысль: ограниченная плодовитость и половая неудовлетворенность всегда ведут к спорам между супругами. На это указывают слова: внебрачное дитя и выделения аиста.

В России все эти любовные заклинания совершаются колдунами. Andrian Weiburg приводит некоторые из них. Например:

«Навстречу мне вышли семь братьев: семь братьев, семь буйных ветров. Куда вы ушли? Мы были в чистом поле, в широкой степи, мы пронеслись над чахлыми травами, убогими лесами, богатыми пашнями. Придите к нам, ветры буйные, утешьте вдов, сирот и ребятишек маленьких; возьмите скорбь земную и вселите ее в неукротимое сердце молодой девушки N. N. Стальным топором сердце ее рубите и пусть расцветет в нем скорбная печаль».

А вот еще одно заклинание:

«У моря-океана, на острове Буяне стояло дерево: на дереве том сидело семьдесят птиц; все птицы были похожи друг на друга. Они общипывали ветки и бросали их на землю, ветки эти подбирал черт и уносил их к Сатане Сатановне. Вот где ты, злой дьявол! Здравствуй! Окажи мне милость: зажги сердце N. N. любовью ко мне. Мое слово крепче стали вечной!»

Боснийская девушка в Юрьев день пристально наблюдает за своим возлюбленным в скобу висячего замка; скобу она затем отворачивает, а самый замочек кладет на большую дорогу. Этот символический акт заимствован, по-видимому, у венецианцев; дело в том, что в венецианском диалекте акт совокупления обозначается словом ciavar, что значит – запирать на замок. Символизм, лежащий в основе подобной терминологии, до того понятен и очевиден, что боснийцам, по-видимому, не стоило особенно большого труда постигнуть его; отсюда само собой понятно, что для выяснения причин возникновения этого обычая вовсе не следует касаться отношений Венеции к Далмации и Нижней Боснии.