Читать «Оцелот Куна» онлайн - страница 7

Что я собственно и сделал, сам не понимая – как.

Повторюсь: на сцене стояла Жанна, она была прекрасна; протянув театральным жестом к публике руки, спросила:

– А что вы знаете о жемчуге?

Как мне помнится, этот вопрос уже звучал сегодня из уст одной особы женского пола. Зациклились все сегодня, что ли, на этом жемчуге? Ах, я ещё мог рассуждать…

Зрители, несмотря на то, что по всем признакам девушка являлась виновницей их внезапного неуправляемого поведения, теперь уже мало обращали на неё внимания. Публика всколыхнулась и, словно проснувшись, стараясь догнать уходящий поезд, стала делать всё то, в чём каждая человеческая особь, находившаяся в зале, сдерживала себя, казалось, на протяжении многих лет. Взрослые дети звонили престарелым родителям, в нецензурной форме высказывая накопившиеся обиды. Родители делали то же самое по отношению к детям. С виду нормальные мужики стали шептать опять же мужикам на ухо какие-то скабрезности, оглаживая их ягодицы, причём, совершенно не обращая внимания на то, что они под визуальным прицелом окружающих их людей. Но и действительно, никому ни до кого не было никакого дела, если это не ущемляло чьи-то сиюминутные желания. Кто-то шарил в карманах чужого пиджака. Кто-то, с необузданным вожделением, не дожидаясь антракта, поедал пирожные, засовывая их в рот без разбора. Сдержанные чопорные дамочки в зале сами назойливо знакомились с понравившимися им мужчинами. Одна из них тут же стала раздеваться, делая характерные телодвижения, видимо, насмотревшись журналов или фильмов определённой направленности. Мужчины, пришедшие в театр с жёнами, переходя границы вседозволенности, вскакивали со своих мест и мчались к девам, которых они заприметили, прогуливаясь в фойе со своей наскучившей «второй половинкой». Один субъект, не добежав до туалета, как самая последняя дворняга, опорожнился недалеко от, не побоюсь этого слова, моего «присутственного» места. Видимо, демонстрируя, что ему давно на всех «опорожниться»…

Влюблённые вдруг отрывались друг от друга и менялись партнёрами. Бедлам стоял невероятный…

Виновница превращения театра в «сумасшедший дом», иронично улыбаясь, прогуливалась вдоль рядов. Она превратилась в незримую эфирную субстанцию, доступную только моему взору. Так как со сто процентной очевидностью можно было утверждать, что люди, сталкиваясь с ней взглядом и телом, не реагировали на неё как на препятствие, проходили сквозь неё, не проявляя никакого замешательства, будто её нет вовсе. И теперь публика в зале – это герои театрального действия, а мы с Жанной – зрители. Только она и я. И от этого становилось жутко.

Вдруг она очутилась рядом со мной, и казалось, что она воспринимает меня как незнакомого ей человека. Вблизи она была ещё прекрасней. Она опустила своё божественно-демоническое тело на микшерский пульт и пропела голосом самой нежнейшей флейты:

– А вы, молодой человек, что знаете о жемчуге?