Читать «Хрупкие вещи. Истории и чудеса (сборник)» онлайн - страница 35

Мерцающий свет в окне наверху потускнел, исчез и вновь появился – в окне этажом ниже, потом еще ниже. Один человек, со свечой. Свет растворился во мраке дома. Она затаила дыхание. Казалось, прошла целая вечность, пока из-за двери не донеслись шаги и сквозь щель под порогом не выполз осколок света.

– Откройте, – прошептала она.

Голос, раздавшись, оказался сухим, точно старая кость, – иссохший голос, источающий запах хрустящих пергаментов и заплесневелых венков на могилах.

– Кто там? – сказал голос. – Кто стучит? Кто пришел в эту ночь всех ночей?

Он не принес утешения. Она вгляделась в ночь, объявшую дом, потом выпрямилась, откинула с лица черные локоны и сказала, надеясь, что ее голос не выдает страха:

– Это я, Амелия Эрншоу, с недавних пор сирота, коя ныне поступает на службу гувернанткой к двум детям, сыну и дочке лорда Фолкенмера, чьи жестокие взгляды во время нашего собеседования в его лондонской резиденции вызвали у меня отвращение и одновременно очаровали и чье орлиное лицо с того дня преследует меня в сновидениях.

– И что же вы делаете здесь, у этого дома, в эту ночь всех ночей? Замок Фолкенмера находится в добрых двадцати лигах отсюда, по ту сторону торфяных топей.

– Кучер… гадкий, злой человек и вдобавок немой, или же он притворялся немым, потому что не произнес ни единого слова и выражал свои пожелания только мычанием и хрипом… он проехал не больше мили по этой дороге, а затем показал мне жестами, что дальше не поедет и мне надо высаживаться. Я отказалась, и он грубо вытолкал меня из кареты прямо на холодную землю, а сам развернулся и поехал обратно, настегивая обезумевших лошадей, а в карете остались мои саквояжи и чемодан. Я кричала, звала его, но он не вернулся, а мне показалось, что во тьме леса шевельнулась тьма еще гуще. Я увидела свет в вашем окне и… и… – Она долее не могла притворяться храброй и разрыдалась.

– Ваш отец, – сказал голос за дверью, – уж не достопочтенный ли Хьюберт Эрншоу?

Амелия проглотила слезы.

– Да, это он.

– И вы… вы сказали, что вы сирота?

Она вспомнила отцовский твидовый пиджак, водоворот, что подхватил отца и швырнул прямо на камни, унеся прочь от нее – навсегда.

– Он умер, пытаясь спасти мамину жизнь. Они оба утонули.

Она услышала глухой скрежет – это ключ провернулся в замке, потом дважды лязгнули железные засовы.

– В таком случае добро пожаловать, мисс Амелия Эрншоу. Добро пожаловать в ваши наследственные владения, в этот дом, лишенный имени. Добро пожаловать – в эту ночь всех ночей. – И дверь распахнулась.

На пороге стоял человек с черной свечою; дрожащее пламя освещало его лицо снизу, отчего оно казалось нездешним и жутким. Он похож на оживший тыквенный фонарь, подумала Амелия, или на престарелого палача.

Он жестом пригласил ее войти.

– Почему вы все время это повторяете? – спросила она.

– Что я повторяю?

– «В эту ночь всех ночей». Вы повторили это уже трижды.

Он лишь молча взглянул на нее. Потом опять поманил – пальцем цвета иссохшей кости. Она вошла, и он поднес свечу к ее лицу, оглядел, и глаза его были не то чтобы поистине безумны, но все же далеки от здравомыслия. Он посмотрел испытующе, тихо хмыкнул и кивнул.