Читать «Первый Рубикон» онлайн - страница 6
Евгений Григорьевич Санин
Однажды Цезарь не утерпел и спросил тетку, почему ее муж так говорит о Сулле. Юлия любила племянника, и шепотом, объяснила, часто оглядываясь на беседовавшего с сенаторами Мария:
— Когда тебя еще не было на свете, Сулла служил в армии Мария простым квестором. И не просто служил, а был, — ты только дяде об этом не скажи, — самым храбрым его офицером. Лишь он один из всего войска вызвался во время войны в Африке пойти послом к царю Югурте, чтобы обманом захватить его в плен.
— И захватил?! — забывая осторожность, восторженно воскликнул Цезарь.
— Тс-сс... — испуганно остановила его тетка. — Захватить-то захватил, но, и все лавры победы в войне хотел присвоить себе. Этого твой дядя не может простить ему до сих пор!
Цезарь увидел Суллу в канун его отъезда на войну с Митридатом. Никакого чудовища, каким рисовал его Марий: высокий, худощавый, обходительный человек. Дело происходило как раз после выборов новых консулов, и Сулла был сильно чем-то озабочен, даже расстроен. Хотя время от времени и улыбался, даже смеялся, то и дело повторяя: народ 10 Рима благодаря ему, а не кому-то другому, пользуется настоящей свободой.
"Сделал хорошую мину при плохой игре!— сказал потом Марий, собрав в своем доме как никогда много сенаторов.— Еще бы, ведь нам удалось провести в консулы неугодного ему Цинну! Теперь в отсутствие Суллы мы сделаем с Римом все, что пожелаем. И первое — объявим этого не благодарнейшего из неблагодарных врагом отечества!"
...Цезарь огляделся и с удивлением увидел, что ноги сами привели его к дому Мария.
Как изменились улицы города всего за какой-то час, пока он беседовал с Верховным Понтификом! Двери всех лавок широко распахнуты. Из них беспрестанно выбегают рабы с зерном, мукой, сушеными фруктами, волокут амфоры с вином и кувшины с оливковым маслом, окорока, колбасы, хорошо просоленную рыбу. . Теперь по тротуарам торопились не только рабы, но и свободнорожденные римляне, некоторые из них даже бежали, и в одном Цезарь с удивлением узнал известного своим богатством всадника*..
Потрясли напряженные лица людей, глаза — мятущиеся, почти безумные как у жертвенного животного, над которым уже завис топор.
—Сулла идет! — кричали рядом и вдали. — Сулла!
—Сто тысяч одной конницы!!!
—И во главе ее он поставил царя Митридата!
Такую панику Цезарь видел только раз в жизни, когда армия Цинны окружила со своей армией Рим и голодом принудила его к сдаче, началась расправа над сулланцами...
Слухи низвергались, растекаясь по улицам, с вершины Капитолийского холма, где заседал сенат, дробились на всех углах, обрастая немыслимыми подробностями:
—Сулла навербовал в горах Малой Азии целый легион людоедов...
—Не людоедов, а амазонок!
—Какая нам разница...
—Не нам, а вам! Лично мы Сулле ничего плохого не делали.
Цезарь заметил отца своего приятеля и почтительно окликнул его. Всегда приветливый римлянин покосился и, ничего не ответив, пошел так быстро, что можно было догнать его бегом.