Читать «Бабьи тропы» онлайн - страница 4

Констатация этого знаменательного факта передана несколько умозрительно и связана с очевидным неумением молодого тогда автора выразить каждую свою мысль образно, но сам Гранкин — фигура безусловно живая, схваченная верно, типичная для рабочей среды в Сибири, только-только пробуждающейся для грядущих классовых схваток. И когда лирический герой рассказа в последний раз встречается с Гранкиным, нас поражают в нем, в Гранкине, его дальновидное стремление сблизиться с рабочими коллективами городских мастерских и его оптимизм, его неистощимая напористость. Последняя, завершающая рассказ сценка звучит символически:

«…Он уже отвернулся и перестал махать мне; ухватившись рукой за колонки, он повис всем туловищем над ступеньками вагона и дерзко смотрел куда-то вдаль, вперед!»

Естественно, герой-повествователь не мог видеть на таком расстоянии выражения глаз отъезжающего Гранкина, но словом «дерзко» он передавал общее впечатление от настроения и образа мыслей полюбившегося ему человека.

Следует подчеркнуть, что лирический герой рассказа «Стрелочник Гранкин» выполняет в нем немаловажную роль. Видно, что он образованней Гранкина, политически более зрел, часто направляет ход его мыслей, заступается за него в трудные минуты. Однажды он даже пригрозил станционному начальству сделать «случай с Гранкиным» достоянием гласности через печать, что на какое-то время предотвратило увольнение стрелочника. В рассказе, таким образом, вырисовывалось два основных героя — Гранкин и повествователь, люди простые, выражавшие, по существу, чувства и мысли передовых рабочих Сибири накануне исторических событий 1905 года. Так возникли в литературе Сибири типы положительных героев, отражавших, подобно героям М. Горького или А. Серафимовича, революционную эпоху.

В 1933 году появилась вторая редакция рассказа «Стрелочник Гранкин», выполненная уже опытной писательской рукой. Многое прописано точнее, уверенней, вероятно, в соответствии с той правдой, какая не могла быть высказанной в подцензурном издании 1906 года. Ф. Березовский, например, не мог так прямо выразить свои антицаристские настроения, его лирический герой не мог убеждать Гранкина в том, что все бедствия народные идут в конечном счете от царя, от царизма. Вообще повествователь занимает теперь в рассказе большее место, и высказывается он решительней, определенней. Иван Николаевич настойчиво теперь внушает Гранкину: суть всех бед не в отдельных лихоимцах и жуликах, не в характерах начальников, охочих до мордобоя, а в государственной системе, основанной на классовом угнетении, и бороться надо не в одиночку, а объединившись, сообща, организованно. Теперь Гранкин, расставаясь с лирическим героем, ясно скажет ему: «Правильно вы когда-то мне сказали: один в поле не воин. Не с этого надо начинать…» Словом, рассказ стал глубже и точней по своему прицелу, характеры главных героев стали шире и объемней. Но реальная, действенная и историко-литературная значимость рассказа определяется все-таки его публикацией 1906 года. В нем в самом деле нащупывался герой времени — рабочий, который уже вышел на авансцену истории.