Читать «Сержант милиции» онлайн - страница 17

— Да, так оно будет верней, — бойко заключил дед и, отвернувшись снова к окну, добавил: — И сумка будет целей.

Последних слов уральца молодой человек не слышал. Улыбнувшись причудам старика, он поудобней лег на своей полке, положил голову на скрещенные руки и через минуту, залюбовавшись бескрайней равниной, которая вдали казалась неподвижной, забыл о старике из Верхнеуральска.

7

Громадные стрелки часов, вмурованных в расписную стену, показывали одиннадцать вечера.

Тосты, тонкий звон сдвинутых бокалов, пробочные выстрелы шампанского, приглушенная песня за дальним столиком, горячие споры, восторженные излияния чувств… — все это, переплетаясь во что-то единое, сливалось в монотонное гудение, характерное для первоклассного столичного ресторана в вечерние часы. Это гудение напоминало гул басовой струны гитары. Дернули струну и не остановили.

С подносами на вытянутых руках между столиками сновали официанты. В своих черных пиджаках и белых манишках с черными галстуками они чем-то напоминали артистов оперетты.

В конце зала на невысокой эстраде, под оркестр, молодая, стройная певица в длинном декольтированном платье пела веселую песенку:

…Когда сирень

И майский день

Друг друга, не стыдясь, целуют,

Пускай смешно,

Пускай грешно,

Но я тебя ревную…

Алексей был уже изрядно пьян. Пряди его потных волос падали на лоб, отчего он поминутно встряхивал головой.

— Друзья! Какие вы счастливые, что живете в Москве!

Он встал и, намереваясь продолжать излияние своих чувств, сделал широкий жест рукой. Подбежавший официант перебил его.

— Чего прикажете?

— Шампанского!.. — распорядился Алексей.

— Слушаюсь, — шаркнул ногой официант и засеменил от столика.

— Смотри не разорись, Алеша, — посочувствовал Князь. — Я, как назло, с собой денег не захватил, а эта братва — сам видишь, студенты.

— Ерунда! Я плачу, — махнул рукой Северцев. — Этот вечер — мой первый вечер в Москве. На всю жизнь он останется в моей памяти. О нем я обязательно напишу стихи. Толик, вы любите стихи? Помните:

Москва, Москва! Люблю тебя, как сын,

Как русский, — сильно, пламенно и нежно!

Люблю священный блеск твоих седин

И этот Кремль зубчатый, безмятежный.

Толик пустил кольцо дыма, улыбнулся, но ничего не ответил.

— Мировые стишки, аж за душу берут. Я тоже люблю Москву… Неужели сейчас сочинил? — спросил Серый, жадно уплетая заливную осетрину с хреном.

— Нет, они написаны давно, и не мной, а Лермонтовым. Я очень люблю Лермонтова.

— Да, Лермонтов — это сила! — в тон подхватил Князь. — Я тоже, когда был студентом, сочинял стихи. Да еще какие стихи!.. Эх, Алешенька. Помню, читаю их студенткам — плачут… Подлец буду, плакали. Давай выпьем за поэтов. Хорошие они ребята.

Когда официант с выстрелом раскупорил бутылку шампанского и разлил вино по бокалам, Северцев снова встал.

Серый, не обращая ни на кого внимания, жалобно скулил пропитым голосом:

Ты уедешь к северным оленям,

В знойный Туркестан уеду я…