Читать «Левая политика. Текущий момент.» онлайн
Борис Юльевич Кагарлицкий
Содержание номера
4 Зачем мы здесь?
АНАЛИЗ
9
Рубеж середины двухтысячных
16
Мерцающая диктатура: диалектика политической системы современной России
24
Остранённое пространство Империи
36
Текущий момент: социальный протест и перспективы антикапиталистических левых
45
«Средний класс» в России: материальное положение, сущность, сознание
53
Власть и бедность в предвыборной России
56
Концепция изменилась? По следам реформаторов от образования
65
Интернет, Open Source и «Открытое сетевое общество»
ПУБЛИЦИСТИКА
71
Радикальное население России
77
Имперский синдром
ИНТЕРВЬЮ
82
«Левые должны выдвинуть лозунг национализации культуры…»
ЛЕВЫЕ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ
89
Латинская Америка: революция и интеграция
94
Восстание среднего класса… во имя социальных благ
97
Мы должны чётко обозначить свои позиции
100
Что делать, когда левые сдвигаются вправо?
КНИГИ
102
Опасная теория
105
Андроиды в постели
Зачем мы здесь?
Зачем нужен ещё один журнал? Отечественный читатель уже и так получает изрядное количество изданий — толстых и глянцевых, пошлых и изысканных, модных и угрюмо-консервативных. Зачем ещё один?
Впрочем, возможно, читатель уже догадался об ответе, взглянув на название. Среди огромного спектра изданий, выходящих в сегодняшней России, левой периодики почти нет, а левой политической периодики нет совсем. Вернее, есть некоторое количество изданий, выпускающихся небольшими группами, нерегулярно и с большим трудом. Этого явно не хватает самому активу левых организаций, не говоря уже о «внешнем мире»: в конце концов, журнал, который интересен только своим собственным авторам и заведомым сторонникам их позиции, рано или поздно обречён на кризис. Всё уже сказано, все уже всё поняли. О чём вести разговор?
С другой стороны, даже либеральные социологи констатируют, что российское общество левеет.
Те же тенденции можно наблюдать и на Украине. По большому счёту это лишь свидетельствует о том, что бывшие советские республики проходят нормальный процесс развития капитализма. По мере того, как буржуазная система стабилизируется, становятся очевидны и присущие этой системе противоречия, развиваются неизбежные для неё конфликты, в первую очередь — противостояние между трудом и капиталом. Осознание противоречий капиталистического общества естественным образом оборачивается ростом левых настроений, появлением профсоюзов и марксистских организаций. Короче, всё как у всех.
Капитализм хронически болен классовой борьбой. И, парадоксальным образом, чем более капитализм «нормален», чем в большей степени развивается на собственной основе, тем острее эта болезнь. Проблема постсоветских республик состояла именно в том, что новая буржуазная власть опиралась на старые бюрократические связи и структуры, сохраняла многие черты советского образа жизни с присущими ему социальными гарантиями. Деморализация и распад старого советского общества сопровождались и закономерной идеологической неразберихой, которая в конечном счёте была на руку именно формирующемуся правящему классу. Да, приватизация и разграбление страны вызывали возмущение масс, но возмущаться ещё не значит понимать, а обиды и отчаяния ещё недостаточно, чтобы выработать правильную стратегию борьбы. Главная проблема масс состояла в том, что, несмотря на высокий уровень социального недовольства, уровень классового сознания был минимален, способность к самоорганизации — ничтожной, а из этого проистекала и невозможность выдвинуть позитивные альтернативы. В результате любой протест был заранее обречён на неудачу. А в сфере идеологии получили распространение всевозможные мифы, которые были лишь на руку формирующемуся правящему классу. Вместо того, чтобы разбираться в социальных противоречиях, организовывать профсоюзы, вырабатывать программу конкретных преобразований экономики и общественной жизни, люди ловили под диваном иностранных «агентов влияния», мечтали о возрождении Московско-Византийской империи, вздрагивали при упоминании еврейской фамилии и восхищались израильскими методами борьбы с терроризмом, которые можно применить против чеченцев, дагестанцев, татар, башкир, грузин или украинцев — в зависимости от конкретных обстоятельств.
