Читать «Роддом, или Неотложное состояние. Кадры 48–61» онлайн - страница 46

Татьяна Георгиевна поднялась навстречу старому травматологу. Они обнялись. Он поцеловал её в щёку.

— Здравствуй, Таня. Только вернулся из отпуска. Рад, что именно ты наш новый главврач. Людмила Прокофьевна — человек старой закалки. Она уж и когда помрёт — то никого не будет пускать к главному врачу без предварительной записи или хотя бы звонка.

Бульдог извлёк из ведёрного кармана необъятного халата коробку шоколада и протянул её секретарше.

— Держи, Мила. Бельгийский. Контрабандный. Как ты любишь.

Секретарша приняла подарок, нисколько не изменившись выражением лица. Уходя, продолжила ворчать:

— С вами тут разведи демократию — сразу на голову сядете!

Когда за секретаршей закрылась дверь, Татьяна Георгиевна прыснула, немедленно прикрывшись ладошкой — вдруг Цербер услышит?

— Иван Степанович, я её боюсь!

— Ты-то! — Протрубил Бульдог, устраиваясь в кресле мягкого уголка. Стулья «заседательного» стола были ему очевидно не по размеру. — Её покойный Василий Пименович боялся, царствие ему небесное. А он уж взрослым закалённым мужиком был, когда Мила пигалицей к нему в секретарши устроилась. Её ни один главный после него не устроил — все вылетали. Все думают, что с твоим назначением Семён подсуетился. И только я знаю, что Людмила Прокофьевна позвонила министру и распорядилась!

Бульдог засмеялся, необъятное тело заходило ходуном.

— Вот её и надо было главврачом ставить. Всё одно эта должность руководящая, а не лечебная! — Насупилась Мальцева.

— Производство надо знать! Чтобы быть директором химкомбината — надо прежде всего быть химиком! Не то развели директоров ни про что! Внучка моя собралась поступать на факультет менеджмента, мать его! Спрашиваю: «А что собираешься менеджерить?! Ремесло у тебя какое будет?!» Молчит. — Бульдог нахмурился. Затем треснул ладонью по столу. — Отставить нюниться! — Не то Татьяне, не то себе приказал. И тут же рассмеялся.

Иван Степанович был смешлив, но обладал способностью так же скоропалительно серьёзнеть и хмуриться. Чтобы снова рассмеяться. Но сейчас он снова стал серьёзен.

— Я к тебе как раз по такому вот руководящему вопросу. Точнее — за его решением. Значит, слушай сюда, Татьяна Георгиевна, уже год как работает у нас молодая красивая патологоанатом…

Год назад пришла в патологоанатомическое отделение больницы действительно молодая и действительно красивая, действительно врач-патанатом. Во всяком случае, у неё был диплом об окончании медицинского вуза по специальности «лечебное дело»; и сертификат профильного специалиста, свидетельствующий о том, что постдипломное обучение она прошла — тоже имелся. Пока в отделении патанатомии заведовала гнусная хромая старуха — всё было прекрасно. Она не допускала к хоть сколько-нибудь ответственной работе молодняк вообще, а новую девицу — в частности. Мало того — именно эту молодую красивую девицу гнусная хромая старуха невзлюбила. Вовсе не за молодость и красоту — на что неофиты привычно списывают нелюбовь к ним старой гвардии. А за полную профнепригодность. Разве может быть профпригоден неофит?! Конечно же! Наличием теоретических знаний и постоянной готовностью учиться и работать, работать и учиться. Молодая красивая дева с дипломом и сертификатом ничего этого не хотела. По какой-то неведомой причине она не имела ни малейшего понятия о профессии патанатома, несмотря на все предъявленные в отделе кадров документы на право патанатомом трудиться. Молодая и красивая считала, что патанатом получает сразу очень много денег. Прям тыщи и тыщи. Причём — в евро. Хотя для начала сойдёт и в долларах. Откуда же, к примеру, их получает патанатом? Оттуда. От врачей. Врачи, как общеизвестно, каждый день убивают пациентов. Кто помоложе — пачками, постарше — вагонами. Врачи на работе круглые сутки заняты тем, что совершают врачебные ошибки. Такая у всех врачей работа: ошибаться. И только у патанатома работа другая: покрывать эти ошибки. Ему сразу же очевидные. Секционным ножом — хрясь! — и там сразу надпись свернувшейся кровью по мёртвой плоти: врачебная ошибка доктора Такого-то — такая-то. Ну и доктор Такой-То немедленно несёт молодой и красивой патанатому туго перевязанные купюры, по толщине — соответствующие тяжести ошибки. Вуаля!