Читать «Роддом, или Неотложное состояние. Кадры 48–61» онлайн - страница 37

Мальцева покраснела.

— У Оксанки спросишь. Я за половыми похождениями мужиков не слежу. Пришли. — Он нажал на кнопку вызова лифта. Двери раскрылись. — Прошу!

В лифте стало вдруг легко и просто. Как бывает только когда возвращаешься к себе. Из долгого путешествия. Или из больницы.

В палате обсервации на койке лежала женщина, выглядевшая как ровесница Мальцевой. За руку её держал парень возраста уже-не-интерна Денисова. И взгляд, которым он пялился на неё, никак нельзя было назвать сыновним.

— Беременная Яковлева. Поступила сегодня по Скорой. Недообследована. Беременность первая, тридцать недель, двойня. — Докладывавшая Тыдыбыр перешла на конспиративный шёпот. — Была дезориентирована. Подозрение на алкогольную интоксикацию.

— Да не пьёт она! — Взорвался парень. — Я уже сколько раз всем говорил: не пьёт! Вообще!

— Андрей, успокойся. Это врачи. Они нам только добра желают. — Ласково попросила его беременная Яковлева.

И он стал послушным ягнёнком. Присел на кровать и стал вдруг таким несчастным.

— Так! — сказала Мальцева, оглядывая персонал. — Давайте начнём с начала. С самого начала. С анамнеза.

* * *

Самым началом анамнеза традиционно является анамнез жизни. В случае беременности, в которой всё ещё традиционно — в большинстве случаев, — принимают участие мужчина и женщина — анамнез жизни, собственно, и мужчины и женщины. Анамнез жизни и любви. Последняя всё реже является необходимым условием беременности. Но не в этом случае.

Жил-был хороший парень Андрей Яковлев из хорошей семьи. Даже так: прекрасный парень из прекрасной семьи. И было ему на момент начала этой истории (анамнеза, как это и переводится с латыни) двадцать пять лет. Из окна его комнаты в великолепной родительской квартире была площадь Красная видна. А из окошка его будущей жены было видно только улицы немножко. Где-то на очень дальней окраине, которая в приличных домах и Москвой-то не считается.

Андрей слыл циником и сибаритом, ни в чём себе не отказывающим мажором. Любил гульнуть с размахом. Предпочитая не обременять себя долгосрочными отношениями. Окончил МГИМО и собирался делать карьеру по дипломатической линии. Родители были счастливы и довольны. И даже подарили ему на вручении диплома ключи от квартиры. С привычным ему видом из окна.

И вот однажды забежал он в сетевую ресторацию поесть между делами. Он предпочитал пафосные кабаки или хотя бы претенциозные арт-кафе, но всем иногда хочется просто пожрать. Официантка принесла ему меню — и он остолбенел. Пропал. Влюбился.

Ничего особенного в ней не было. Ни безупречных черт лица. Ни потрясающей гривы волос. Ни тонких нежных рук. Ни ног от ушей. Это была самая обыкновенная провинциалка, которых тьмы в нашем столичном молохе. Выглядела она усталой и безразличной. И была далеко не юна. Невозможно объяснить, чем она так поразила начинающего международника, но факт остаётся фактом: его пробила дрожь, у него резко пропал вот только что присутствовавший волчий аппетит, и всё, что он смог сказать деревянным голосом (это он-то! балагур с глубоким драматическим баритоном!):