Читать «О посмертных мытарствах души» онлайн - страница 25

О реальности мук гееннских. Рассказ Николая Александровича Мотовилова

Николай Александрович Мотовилов вскоре после кончины преподобного Серафима Саровского (†1833) желая послужить его памяти, предпринял поездку на родину великого старца, в Курск, с тем чтобы собрать сведения о детстве и юности его. На обратном пути в Воронеж (преподобный Серафим незадолго до своей кончины передал Николая Александровича на попечение известного святостью жизни архиепископа Воронежского и Задонского Антония; здесь, в Воронеже, он и пребывал после кончины старца) на одной из почтовых станций по дороге из Курска Мотовилову пришлось заночевать.

Оставшись совершенно один в комнате проезжающих, он достал из чемодана свои рукописи и стал разбирать их при тусклом свете одинокой свечи, еле освещавшей просторную комнату. Одной из первых ему попалась записка об исцелении бесноватой девицы из дворян, Еропкиной, у раки святителя Митрофания Воронежского.

«Я задумался, – пишет Мотовилов, – как это может случиться, что православная христианка, приобщающаяся Пречистых и Животворящих Таин Господних, и вдруг одержима бесом, и притом такое продолжительное время, как тридцать с лишним лет. И подумал я: вздор! Этого быть не может! Посмотрел бы я, как бы посмел в меня вселиться бес, раз я часто прибегаю к таинству Святого Причащения…»

В это самое мгновение страшное, холодное, зловонное облако окружило его и стало входить в его судорожно стиснутые уста. Как ни бился несчастный Мотовилов, как ни старался защитить себя от льда и смрада вползающего в него облака, оно вошло в него всё, несмотря на все его нечеловеческие усилия. Руки были точно парализованы и не могли сотворить крестного знамения, застывшая от ужаса мысль не могла вспомнить спасительного имени Иисусова. Отвратительно ужасное совершилось, и для Николая Александровича наступил период тягчайших мучений.

В этих страданиях он вернулся в Воронеж к Высокопреосвященному Антонию. Рукопись его дает такое описание мук: «Господь сподобил меня на себе самом испытать истинно, а не во сне и не в видении три гееннские муки. Первая – огня несветимого и негасимого ничем более, чем лишь одной благодатию Духа Святого. Продолжалась эта мука в течение трех суток, так что я чувствовал, как сожигался, но не сгорал. Со всего меня по шестнадцати или семнадцати раз в сутки снимали эту гееннскую сажу, что было видимо для всех. Престали эти муки лишь после исповеди и причащения Святых Тайн Господних, молитвами архиепископа Антония и заказанными им по всем сорока семи церквам воронежским и по всем монастырям заздравными ектениями за болящего боярина раба Божия Николая.