Читать «Одесса на кону» онлайн - страница 5

– Постой-ка. Ты говоришь о Югославии. И мне это не нравится.

– Дослушай. В бывшей Югославии эта модель, когда вместо или вместе с военными в регион входят и полицейские, и, пока военные обеспечивают безопасность, полицейские обеспечивают правопорядок, так вот, эта модель сработала. Сейчас есть подобный проект в рамках международных инициатив Евросоюза. Только на сей раз все немного проще – мы должны навести порядок в стране до того, как там началась полномасштабная война.

– Украина, – догадался я.

– Именно. Это самая коррумпированная страна на Европейском континенте. Уровень коррупции там намного превышает пятьдесят процентов, то есть вероятность столкнуться с нечестным человеком намного выше, чем с честным. Наши и украинские исследования показали, что украинской полиции доверяет менее пяти процентов населения. При таком уровне доверия работать нельзя. Мы не можем ни выделять деньги Украине, ни оказывать другое содействие, пока они не разберутся с этим, а они не могут разобраться, и время уходит. Поэтому в ЕС было принято решение направить в Украину группы полицейских из стран ЕС с двойной миссией. Обучение местных полицейских и непосредственно полицейская работа. В Украине создается своя патрульная полиция, но если их будут учить те самые, полностью потерявшие доверие полицейские, то ничего не изменится…

Украина…

Кровавая рана на теле Европы. Кровавые раны в душах людей, которые действительно считали их братьями…

Знаете, что больше всего потрясло меня? Один ролик по событиям в Одессе 2 мая. Прямо перед самым пожаром в Доме профсоюзов. Брали интервью у какого-то пацана – на вид не бандит, не правосек, обычный пацан. И он сказал, что не надо к нам лезть на Украину, а если вы пришли и устраиваете тут митинги, то придется все здесь сжечь.

После чего он ринулся из поля зрения камеры к Дому профсоюзов.

Жечь.

Я не идеалист, нельзя сказать, что я идеалист. Каждый народ должен защищать свою страну, ее территориальную целостность и неприкосновенность, как может и как умеет. Дело в другом. В том, как обыденно этот пацан – не бандит, не отморозок, обычный пацан, – как обыденно он сказал, что надо сжечь людей. И сжег. Его никто не учил жечь людей. Он даже вряд ли считал себя жестоким человеком до этого дня. Но он сжег. Несколько десятков человек. Заживо. А на следующий день десятки, если не сотни тысяч блогеров хихикали, глумились, поздравляли друг друга с массовым убийством. И это было едва ли не страшнее того, что произошло в Одессе. И за год ничего не изменилось. Того, кто убил журналиста Бузину, вынесли из следственного изолятора на руках и качали. Реакция на Одессу не была случайной. Она была ожидаемой.

За двадцать три года до этого Украина на референдуме высказалась за свою независимость. И тогда многое зависело даже не от Горбачева – господи, что вообще зависело от этого человека, – а от русского народа. От Советской армии и ее офицеров. Зависело – бросить на Киев войска или отпустить с миром. Ведь могла в той же Москве прийти к власти хунта, и кровавая хунта.