Читать «Парменид» онлайн - страница 19
Платон
Парменид. Но оно не находится и в некоторых частях: ведь если бы целое находилось в некоторых частях, то большее заключалось бы в меньшем, что невозможно.
Аристотель. Да, невозможно.
Парменид. Но, не находясь ни в большинстве частей, ни в одной из них, ни во всех, не должно ли целое находиться в чём-либо ином или же уж вовсе нигде не находиться?
Аристотель. Должно.
Парменид. Но, не находясь нигде, оно было бы ничем, а так как оно — целое и в себе самом не находится, то не должно ли оно быть в другом?
Аристотель. Конечно, должно.
Парменид. Следовательно, поскольку единое — это целое, оно находится в другом, а поскольку оно совокупность всех частей — в самом себе. Таким образом, единое необходимо должно находиться и в себе самом, и в ином.
Аристотель. Да, это необходимо.
Парменид. Но, обладая такими свойствами, должно ли оно и двигаться, и покоиться?
Аристотель. Каким образом?
Парменид. Оно, конечно, покоится, коль скоро находится в самом себе: ведь, находясь в едином и не выходя из него, оно было бы в том же самом — в самом себе.
Аристотель. Так.
Парменид. А что всегда находится в том же самом, то должно всегда покоиться.
Аристотель. Конечно.
Парменид. Далее, то, что всегда находится в ином, не должно ли, наоборот, никогда не быть в том же самом? А никогда не находясь в том же самом, — не покоиться и, не покоясь, — двигаться?
Аристотель. Конечно.
Парменид. Итак, всегда находясь в себе самом и в ином, единое должно всегда и двигаться, и покоиться.
Аристотель. Очевидно.
Парменид. Потом оно должно быть тождественным самому себе и отличным от самого себя и точно так же тождественным другому и отличным от него, коль скоро оно обладает вышеуказанными свойствами.
Аристотель. Каким образом?
Парменид. Всякая вещь, полагаю, относится ко всякой другой вещи следующим образом: она или тождественна другой, или иная; если же она не тождественна и не иная, то её отношение к другой вещи может быть либо отношением части к целому, либо отношением целого к части.
Аристотель. Видимо, так.
Парменид. Итак, есть ли единое часть самого себя?
Аристотель. Никоим образом.
Парменид. Значит, если бы единое относилось к себе самому как к части, оно не было бы также целым по отношению к себе, будучи частью.
Аристотель. Да, это невозможно.
Парменид. А не иное ли единое по отношению к единому?
Аристотель. Конечно, нет.
Парменид. Следовательно, оно не может быть отлично от самого себя.
Аристотель. Разумеется, нет.
Парменид. Итак, если единое по отношению к себе самому не есть ни иное, ни целое, ни часть, то не должно ли оно быть тождественным с самим собой?
Аристотель. Должно.
Парменид. Как же, однако? То, что находится в ином месте сравнительно с самим собой, пребывающим в себе самом, не должно ли быть иным по отношению к самому себе вследствие этого пребывания в другом месте?
Аристотель. По-моему, должно.
Парменид. Но именно таким оказалось единое, поскольку оно одновременно находится и в себе самом, и в ином.
Аристотель. Да, оказалось.
Парменид. Значит, в силу этого, единое, по-видимому, должно быть иным по отношению к самому себе.