Читать «Я, сын трудового народа» онлайн - страница 49
Валентин Петрович Катаев
Его глаза налились прозрачной голубой пустотой. Они были устремлены вдаль.
– Мы даем вам успокоение. Вы даете нам хлеб и открываете безопасный путь на Индию. Англия задушила нас на Западе. Но путь на Восток идет не только через Стамбул – Багдад. Он также идет через Киев, Екатеринослав и Севастополь. Оттуда германские корабли идут на Батум, Трапезунд. Я вижу Месопотамию. Аравийский ветер дует в лицо германских солдат! И – Индия! Индия! Мы вырвем у Англии сердце. За Индию!
Четвертую чарку поднял хозяин.
– Покорнейше вами благодарный, что не отказались от моего посильного угощения. Пью эту чарку за то, чтобы оправдать ваше доверие и справиться с народом.
В хате стало темно. Мимо окон пронеслась вырванная из акации ветка, до последнего листка освещенная на лету небывалой молнией. Гром взорвался, как бомба, попавшая в зарядный ящик, и посыпался на железную крышу.
Гости выпили четвертую чарку.
Ливень плющился о стекла.
Дымные водопады ливня один за другим пробегали по селу. Хаты стали тотчас с одного бока черно-лиловые. Улица вздулась, как река. По серой воде среди пузырей и сметья буря гнала в ставок убитую грозой ворону.
Небо, со всех сторон подожженное молниями, ежеминутно рушилось на потрясенную землю.
Тем часом по селу, закинув вверх слепое, но оживленное безумьем лицо, шла против ветра мокрая до ниточки Любка Ременюк. Она шла не спеша, в длинной праздничной юбке, в сорочке с расшитыми рукавами, вся в монистах и лентах. Буря вырывала их из слипшихся волос, черных, как деготь.
На каждом шагу она останавливалась и простирала к хатам руки, о которые вдребезги разбивался ливень.
Она пела страстным голосом нечеловеческой высоты и однообразия:
И она продолжала брести, шатаясь и расталкивая коленями сильную воду.
Гроза гремела за полночь, то уходя из села, то вновь в него возвращаясь.
Глава XXVI
Повстанцы
Поздней ночью в хату Котко постучали. Семен бросился к окну. При судороге отдаленной молнии он узнал платок Софьи. Он торопливо отчинил дверь. Она вбежала и обхватила его трясущимися руками. С ее волос на его рубаху текла вода.
– Семен, бежи!
– Что? Батька?
– Батька.
– Лютует?
– Хуже собаки. Ой, меня больше ноги не держат.
– Сядь.
– Бежи, за-ради бога!
– Пей воду.
– Бежи, я тебе говорю…
Семен нашарил похолодевшей рукой на загнетке коробку серников. Она зашуршала.
– Стой. Не зажигай света. Может, с улицы смотрят.
Фрося и мать неслышно метались по хате, закладывая окна.
– Теперь свети, – прошептала Фрося, дрожа всем телом.
Маленькое неспокойное пламя каганца осветило хату с окнами, заложенными красными подушками.
Софья сидела на скамейке под печкой, быстро крутя на груди стиснутые руки, и облизывала губы. Ее глаза блестели сухо и дико на бледном лице, заляпанном грязью.
