Читать «Фельдмаршал Манштейн. Военные кампании и суд над ним. 1939—1945» онлайн - страница 38

Фон Манштейн сражался, как некогда Александр при Гавгамелах (331 до н. э. – решающее сражение между армиями Александра Македонского и персидского царя Дария III, после которого империя Ахеменидов прекратила свое существование. – Пер.). Избежав окружения обоих флангов, он перестроил свой фронт и ударил бронетанковыми соединениями по изгибам русских боевых порядков. Сталин, как и Дарий, обладал примерно таким же численным превосходством, поскольку фон Манштейн имел расклад сил – на каждую из своих дивизий по восемь русских. Трудно найти в истории войн более безнадежное положение, из которого столь блестяще выходили.

Однажды я спросил Манштейна, когда он осознал, что война проиграна. На что он ответил: «Зимой 1942 г. я понял, что нам не победить. Наша линия фронта в России к тому времени была до такой степени растянута, что у нас не оставалось возможности поддерживать ее. Я знал, что численно превосходящие нас силы русских должны постепенно частями брать нас в окружение. Однако после сражений за Харьков в марте 1943 г. я полагал, что предоставил Верховному командованию возможность сократить протяженность наших фронтов и, возможно, избежать безвыходной ситуации. Однако Гитлер отверг этот шанс, и тогда поражение стало неизбежным».

Сражение в районе Харькова

Функционирование Красной армии основывалось на том же принципе, что и у революционных армий Франции, – на сочетании фанатизма и террора. Фанатизм был сформирован в комиссарскую систему, которая, в свою очередь, сформировала террор. Простые массы знали, что если пойдут в наступление, то могут погибнуть, но если не пойдут, то погибнут наверняка. Каждый командир каждой воинской единицы имел при себе комиссара. «Почему вы прервали атаку? Немедленно продолжайте атаковать, или вас ждет расстрел». Такие радиосообщения постоянно перехватывались в России во время наступления. В такой организации армии таились одновременно как сила, так и слабость. Русские имели возможность отправить на фронт значительно большую часть своих войск. В нашей английской армии более 80 % состава не имели отношения к боевым подразделениям, занимаясь в основном либо обучением, либо вопросами обеспечения. За исключением технических частей, русские в большинстве случаев обходились как без служб обеспечения, так и без обучения. Например, у них практически не было какой-либо службы учета личного состава. Никто не знал, убит ли некий конкретный солдат, ранен или попал в плен, или, если уж на то пошло, жив ли он еще и несет ли службу. Подразделения просто отправляли рапорты о необходимости замены такого-то количества выбывших. При наступлении русским не хватало транспорта, и в большинстве случаев они разбивали лагерь под открытым небом. В освобожденных территориях они пополняли за счет местных жителей не только запасы провианта, но и свои ряды. Все физически годные мужчины направлялись прямо в передовые фронтовые части. Во время русских атак немцы постоянно брали пленных, срок службы которых исчислялся тремя-четырьмя днями. Русским солдатам, ценой собственной крови, приходилось учиться в настоящих сражениях, и в результате естественный отбор оставил только самых стойких.